– Эйдерин! Пожалуйста! Прекрати!
Мама никогда его так не называла. Никогда себе такого не позволяла.
– Он это заслужил, – глухо процедил Рин.
– Да, но ты не заслужил стать убийцей. Пожалуйста! Твое призвание – спасать жизни, а не забирать их.
Рин закрыл глаза, глубоко вздохнул и отпустил жертву. Гюнхэл, шумно глотнув воздух, зашелся хриплым надрывным кашлем. Даан заревел еще громче, к нему присоединилась и Ани.
Но мамин шепот звучал громче всех, в самом сердце:
– Ты молодец, сынок. Я так тобой горжусь.
– Как ты узнала? Про мое призвание? – Он посмотрел на нее, а она тепло улыбнулась в ответ:
– Ты весь в отца.
– Он тоже обладал силой?
Мать кивнула, но тут же перевела взгляд на пол: там с кряхтеньем пытался подняться на ноги Гюнхэл. Рин сделал к нему шаг – тот шарахнулся, инстинктивно схватившись за горло.
– Еще раз поднимешь на них свою поганую лапу, – прошипел Рин, – убью. Теперь ты знаешь: я не шучу.
Отчим просвистел что-то нечленораздельное и осенил себя защитным знаком.
– Нелл тебе не поможет, и ты это знаешь.
Рин развернулся и вышел на улицу. Вдохнул свежий воздух, пытаясь разобраться в себе, в том, что произошло. Во время обучения ему ни разу не пришла в голову мысль, что магией можно не только лечить, но и, наоборот, убивать. Лишать жизни одним лишь взглядом. Знает ли об этом Коул? Конечно да. Почему же тогда ничего не сказал? Не предостерег?
Он едва не убил человека, но при этом чувствовал себя прекрасно, словно напитался новой силой: она сейчас бурлила в крови, наполняла тело легкостью.
– Поговорим?
Мама накинула на его плечи тулуп, взяла под руку и повела за собой, задумчиво глядя себе под ноги. Какое-то время они молча брели по улице, каждый погруженный в собственные мысли.
– Почему ты не сказала раньше? —первым нарушил молчание Рин.
– Сначала я не думала, что тебе передалась его сила. А потом не знала, с чего начать. К тому же мне не так много известно. Твой отец… – она грустно улыбнулась, погрузившись в воспоминания, – не был обычным человеком. Несмотря на то, что занимался вполне обычным делом, я всегда чувствовала: он особенный. С далекого детства, когда мы вдвоем убегали в лес, чтобы посмотреть на лисий выводок, до самой его смерти…
– Он лечил людей?
– И да и нет. Бывало, подходил к больному, что-то делал, и тому становилось легче. Как-то раз я сильно обожглась, вытаскивая из печи котел. Так он взял мою руку, подержал в своей, и все прошло. Но он никогда не делал этого специально, хотя я чувствовала… Я забыла это ощущение и вспомнила только сегодня, когда ты…
– Душил Гюнхэла.
– Сынок, – она остановилась и умоляюще заглянула ему в глаза, – обещай мне, что никогда не воспользуешься своим даром во вред. Перешагнув черту, уже не остановиться… А это беда… Беда для всех.
– Даже если надо будет наказать такого ублюдка, как…
Она