Этого Беата больше всего боится. Потому что ее это достояние. И будет его еще больше. Думая о богатствах, начала постепенно свыкаться с мыслью, что и дочка ей не помешает.
Когда же первый раз почувствовала, что ребенок в животе шевельнулся, побежала к Илье:
– Сынишка наш о себе дает знать!
Эта радость передалась и ему, однако для убедительности все же переспросил:
– Так и ты сына хочешь?
– Хочу, – ответила искренне. Потому что и в самом деле была уверена, что обязательно родится мальчик.
Но, видимо, не только мыслью о сыне жил князь Острожский в это время. Через минуту его радость сменилась печалью. Глаза Ильи стали грустными. И хотя старался виду не подать, Беата сразу все поняла.
– Ты чем-то расстроен? – в этом ее обращении заключался не только вопрос, присутствовало желание успокоить мужа, вселить в него надежду.
– Знаешь, в последнее время плохие сны приходят, – по тому, как это было произнесено, поняла, что Илье давно хотелось выговориться, но все не находил времени, а, скорее всего, не хотел отвлекать ее напрасными разговорами.
– Почему думаешь, что плохие?
– А как иначе объяснить это?
– Что?
– Снилось, что поднимаюсь в гору. И чем выше взбираюсь, тем труднее идти…
– Так в этом ничего удивительного нет!
– Не перебивай, дослушай, – попросил супруг.
– Извини.
– Поднимаюсь я в гору, казалось бы, до вершины добрался, а тут огромный камень на меня готов обрушиться. Я в сторону…
– Уберегся?
– Уберегся, но следом за этим валуном другие посыпались. И так много, что, если бы не проснулся, они бы погребли меня под собой.
– Но проснулся же, – успокоила его, – значит, ничего плохого не произошло.
– А если бы не проснулся?
– Если бы, если бы… А если бы мы с тобой не встретились?
Беата уже прекрасно знала, как можно легко оторвать Илью от самых тревожных мыслей. Обычно, когда произносила нечто подобное, печаль у мужа сразу исчезала. Будто и не было ее. И теперь не ошиблась. Князь сразу повеселел, словно подменили его:
– Как ты можешь такое говорить? Я представить не могу, как жил, пока не встретил тебя. Знаешь…
Она знала, что после этого признания он готов долго-долго говорить о том, как любит ее. И обычно слушала с удовольствием, но теперь оборвала:
– Знаю, родной, знаю. Прости, я пойду.
– Тебе неинтересно? – радость исчезла с его лица.
– Пойду отдохну. Сам понимаешь, в каком положении.
– Понимаю.
Поверил, не догадался, да и подумать не мог, что она способна в этот момент врать. Но Беате очень хотелось остаться