Наёмница не горела желанием вести столь сложные разговоры. Ее особенно раздражало то, что, понимая каждое слово по-отдельности, в такой их комбинации она переставала понимать что-либо вообще. Пытаясь отвлечься от чувства растерянности, она поковырялась в ноздре. Нос больше не кровоточил. Кровь застыла, превратившись в твердые сгустки.
– Ладно, – сказала Наёмница. – Как продвигался ваш день дальше?
– Обед – фрукты, овощи, злаки… рыба. После обеда мы получали позволение разговаривать и шли выполнять свою работу.
– Вы что, до этого все время молчали?
– Нет, мы разговаривали, но не словами. Слова обманчивы. Среди них много пустых, неискренних и ненужных. Чувства честнее, поэтому мы слушали их. Все, что кроме, легко объяснить жестами. И все же, так как в человеке живет потребность в словах, один час в день нам давался, а в большем и нет необходимости.
– Я заметила, – сказала Наёмница. – С тех пор, как мы встретились, ты треплешься не затыкаясь.
– Это потому, что языка чувств ты не понимаешь, – ответил хитрый Вогт.
– А что, пара вечерних молчаливых часов у вас тоже была?
– Три вечерних безмолвных часа – вечер склоняет к раздумьям. Я видел тысячи закатов, и все они были разные, как лепестки цветов. Или камни на морском берегу.
– А разве они не все одинаковые, эти камни?
– Потом был ужин…
– Теперь понятно, о чем вы думали во время вечерних тупящих часов…
– Оставшимся временем мы распоряжались по своему разумению. А ты бы хотела жить в нашей обители?
– Нет, – ответила Наёмница. – Я бы околела со скуки. Хотя от прозябания на выпечке и крупах я бы не отказалась.
– Мне никогда не было скучно. Только иногда тоскливо. Когда Ветелий ушел.
– Значит, его не зарубили вместе с остальными?
– Нет. Он отбыл несколькими годами ранее. Мне известно, где он – там, в Стране Прозрачных Листьев. Ждет меня.
– Откуда это тебе известно?
– Не знаю, откуда, только знаю, что знаю. Уверен, он сумел отыскать дорогу и теперь ждет, когда я сделаю то же самое.
– А чего же он не черкнул тебе письмецо с инструкцией?
– Этот путь каждый должен отыскать сам, – он посмотрел на нее сквозь темноту и выдал вдохновенно: – Знаешь, ты такая же, как мы.
«Я такая, как тот, кто устроил вам резню», – подумала Наёмница.
– И все-таки у всех есть имя, – прошептал Вогт.
– Опять ты об этом.
– Как тебя звали родители?
– Я не уверена, что они вообще меня как-то звали. Сколько себя помню, я была сама по себе.
Вогт помедлил.
– Может быть, ты тоже…
– Нет, – перебила его Наёмница. – В свое прибытие из высшего мира я не верю. Я же нормальная, я не как ты, – объяснила она, но прозвучало это достаточно беззлобно. – Думаю, мне просто все надоело однажды, и я ушла от них. А потом полностью их забыла.
– Но если ты ничего не помнишь