– Версаль, – говорит он, повернувшись к ее отцу, – это самое странное место, какое мне доводилось видеть.
– Очень хороший ответ, – говорит мадам Моннар, выразительно кивнув, и просит Мари налить гостю вина. – Подбрось-ка еще полено, Мари. Не припомню, чтобы в октябре было так холодно.
Выясняется, что Моннары любят поговорить – но поговорить не так, как в его родном Белеме, где говорят продуманно и неторопливо. Еще они любят поесть – суп, жаркое, жареную камбалу, салат из свеклы, сыр, маленькие пирожные. Все, насколько он может судить, приготовлено как полагается, но имеет не сразу ощутимый странный и неприятный привкус, которому, как ему кажется, не место в еде.
После ужина они сидят у камина. В холодное время года эта комната служит одновременно и гостиной, и столовой, что удобно, хотя наличие пианино заставляет двигаться кружным путем, если надо пересечь комнату. Месье Моннар, гримасничая, снимает напряжение с мышц лица. Женская половина семейства притворяется, что шьет. Кто-то скребется в дверь. В комнату впускают кота, по размеру он такой же, как та собака, что поливала вазу у министерского кабинета, черный котище с оторванным полумесяцем уха. Зовут его Рагу. Никто не помнит, почему и кто его так назвал. Кот направляется прямо к Жан-Батисту и обнюхивает его подошвы.
– Что это ты задумал, проказник? – говорит мадам Моннар, не без усилий затаскивая животное к себе на колени. – Я не отвечаю за его нравственность, – продолжает она с веселым смехом и добавляет: – Рагу и Зигетта – неразлучные друзья.
Жан-Батист бросает взгляд на девушку. Ему кажется, что она смотрит на кота с некоторой неприязнью.
– Маленькие любители сыра, – говорит месье Моннар, – долго в этом доме не задерживаются.
– А тех, кто не достается Рагу, – вставляет мадам Моннар, – мой муж ловит этими своими небольшими приспособлениями.
– Приспособлениями? – переспрашивает Жан-Батист, у которого это слово всегда вызывает особый интерес.
– Я их мастерю и продаю в лавке, – начинает рассказ месье Моннар. – Клетка, пружина и маленькая дверца… – Он взмахивает рукой. – И зверек в западне. Потом остается только бросить мышеловку в ведро с водой.
– Мари перерезает им горло, – сообщает Зигетта.
– Что ты! Ничего подобного, – говорит ее мать, а затем обращается к гостю: – У моего мужа свое собственное предприятие на Рю-де-Труа-Мор.
– Продаете мышеловки, месье? – спрашивает Жан-Батист.
– Ножи и клинки, месье, от самых обычных до особых, с украшением. Отделка, заточка, полировка. Мы весьма знамениты качеством работы. Отец Пурпар из церкви Святого Евстафия режет мясо моим ножом.
– Когда становится холодно, – говорит Зигетта, – сюда забираются крысы. Прямо в дом.
– И