Телефонный аппарат, благодаря которому мы только что общались с Левитиным, стоял на полу, среди вороха разной макулатуры: газеты, журналы.
Я взял первое, что попалось на глаза. Это была «Советская Россия», номер от 15.09.1994 г., и прочитал: «Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения её народов в единое, крепкое, централизованное государство…»
Кто же автор этих «светлых» мыслей? Вот, нашёл: Генри Киссинджер.
Политика. Ваньсуй[13] политика!
Без политики никуда. Политика – на работе. Политика – дома. Политика – везде!
Я и существовал всегда где-то рядом с ней. Потому что наблюдал за всем происходящим в жизни (окрест себя) будто бы со стороны и в то же время не мог отделаться от ощущения, что и сам я внутри всех процессов. А как иначе? Вся пресса, ТВ, обслуживающие власть, были под бдительным партийным оком. Чиновники-коммунисты определяли нам и зарплаты, и размеры гонораров. И никуда от этого было не деться.
Выходит, политика меня и кормила.
– И вскормила! – зло добавлял отец. – А что ж теперь-то не кормит? Времена не те? Значит, лучше «плохая» КПСС, чем «хорошая» демократия?
Логика у отца была железной.
Политика перестала меня кормить.
Мне теперь не надо напрягаться, чтобы быть наблюдателем, как раньше. Хотел взлететь и взирать на всё с высоты, не замарав крылышек, – получи.
– За что боролись, на то и напоролись! – продолжал отец.
Я не сдержался и (как-то) сказал:
– По логике Цицерона, если нам в Алма-Ате (и до, и после разлома эпох) было хорошо, там и Отечество. С одной стороны, это можно воспринимать как утверждение. С другой стороны – со знаком вопроса. Как правильнее поступить?.. Подсказка к правильному ответу: у Ключевского есть такой «спорный» постулат: «Когда умный спорит с дураком, то получается спор двух дураков».
Я намеренно хотел запутать отца. И я добился своего.
Он задохнулся от переполнявших его противоречивых эмоций.
– Дурак! – ответил он разочарованно. – Извини, конечно, за прямоту.
Он мог бы не извиняться.
Я смотрел на него и завидовал ему. Как здорово, когда всё укладывается в простую схему: здесь – чёрное, а здесь – белое!
Во время одной из пикировок в качестве лирического отступления я предложил отцу покумекать над анекдотом о двух скелетах.
– О чём – о чём? – с вызовом переспросил отец, сделав вид, что не расслышал.
– О двух скелетах, – повторил я.
– Мели, Емеля, – твоя неделя, – скептически разрешил он.
– Встречаются два скелета, разговорились. Один спрашивает: «Ты в какое время жил?» Второй: «Да во времена Брежнева!» Первый: «А умер когда?» Второй: «Да в его же время. А ты в какое время жил?» Первый: «Во время перестройки!» Второй: «А когда умер?» Первый: «Да, я ещё живой!»
Реакции никакой – ни улыбки, ни реплики. После красноречивой паузы отец спросил:
– Сам придумал?
Я