Вздохнув, я переложил бочонок с правого плеча на левое.
– Вы сумасшедшие, парни, вы это знаете?
– Молчи, младенец! – гаркнуло сразу несколько голосов. – Ты еще не родился! Тебе еще рано агукать! Будешь пищать, когда мы окунем тебя в купель!
– Только попробуйте меня куда-нибудь окунуть! – пригрозил я. – Я сам вас тогда куда-нибудь окуну!..
…Но к тому времени, как мы оказались на лесной поляне, где Дикон с Кеннетом Беспалым дожаривали над костром поросенка, я уже не в состоянии был противиться воле большинства. А эти придурки загорелись мыслью меня окрестить и ни в какую не желали отступать от своей чумовой затеи.
Эль шумел у меня в голове так же громко, как ветер в вершинах древних дубов, и в конце концов я добровольно принял участие в общем веселье. Ладно, крестите, хрен с вами! Хоть горшком назовите, только в печку не ставьте! А «Маленький Джон» звучало ничуть не хуже, чем «Джон Маленький».
Я охотно помогал готовиться к крестильному обряду – до тех пор, пока с меня не начали сдирать одежду. Тут я заорал, что ни за что на свете не выряжусь в бабские колготки! Но под общий хохот и возгласы о том, какой же им попался крикливый младенец, меня все-таки раздели догола, и мой «восприемный отец» Вилл Статли набросил на меня плащ, прежде принадлежавший одному из людей де Моллара. Оставалось только надеяться, что суконная тряпка была липкой от варева вдовы Хемлок, а не от крови.
Потом меня щедро окропили элем, и Робин начал читать надо мной молитву, путая латинские и английские слова. Уж не помню точно, что он там нес, помню только, что это было ужасно смешно… Я хохотал, как полоумный, а еще громче ржали лесные стрелки. Оказалось, даже Дикон умеет смеяться!
Шутовская церемония завершилась торжественными словами Вилла Статли:
– Отныне раб божий Джон Маленький, – Статли икнул, вызвав у нас новый приступ веселья, – …нарекается Маленьким Джоном!
– Ныне, присно и во веки веков, – некстати подхватил Робин Гуд.
– Аминь!!! – грянуло над поляной, кружки с элем поднялись к ночным небесам.
Я во весь голос тоже потребовал кружку – и немедленно ее получил.
– За Маленького Джона! – возгласил Робин Гуд. – Пусть рас… тет большим!
У нас уже почти не осталось сил смеяться.
– За грозу шервудских кабанов и забредающих в этот лес жирных овечек! – Вилл Статли, даром, что был небольшого роста, доблестней всех сопротивлялся действию эля вдовы Хемлок и лучше других владел языком.
– Метких ему выстрелов и полных кошельков! – кружки без устали опрокидывались и наполнялись снова.
– Отдайте мои штаны! – громко потребовал я.
Разбойники не обратили никакого внимания на это справедливое требование.
– За Маленького Джона! – возглашали они.
– За щедрое лето!
– За жирных оленей!
Не иначе, как второй бочонок оказался бездонным.
Потому что мы еще сумели выпить