Допив последние капли эля, я мрачно уставился в пустую кружку и пробормотал:
– О, нет, не ходи домой в одиночку, никто не знает, как одинока дорога…
– Хей, Джон! – Робин Локсли возник откуда ни возьмись с двумя кружками в руках, поставил одну из них передо мной и шлепнулся рядом на скамью.
Я с благодарностью принял подношение и сделал большой глоток.
Все-таки трудно было полностью врубиться в то, что я общаюсь с самим Робином Гудом. В этом субъекте не было ничего необыкновенного. Парень как парень, среднего роста, наверное, на пару лет помладше меня, из тех шустрых типчиков, у которых никогда не бывает проблем с жестами и словами. Я знаю ночные клубы, где на него далеко не каждый бы оглянулся, даже явись он туда в своей теперешней одежде. В Питере есть местечки, где полным-полно куда более странных личностей, цель жизни которых – заставить на себя оглядываться.
Упершись локтями в стол, положив ногу на ногу, Робин Гуд болтал о том, что Хромой Тим делает отличные наконечники для стрел, но вот в древках ничего не смыслит… Я еще меньше Тима смыслил в древках, да и в наконечниках тоже, поэтому перевел взгляд с Робина на деревянную кружку, которую он мне принес. Интересно, сколько бы она стоила на аукционе Сотбис? А сколько бы за нее дали, если бы Робин Гуд оставил на ней свой автограф? Хотя вряд ли он умеет писать… Ну, тогда он мог бы поставить крест. Только как удостоверить подлинность его автографа – вот в чем загвоздка!..
Флейты и рожки вдруг истерически взвизгнули, многие люди примолкли и уставились на что-то за моей спиной.
Я оглянулся.
Под высокими буками застыли два всадника. Верней, всадник и всадница. Впереди – рыжая девушка в красном платье, соперничающем яркостью с ее волосами: она пылала на фоне темных деревьев, как факел. Ее буланый жеребец рыл землю могучим копытом, на руке она держала пестрого сокола. Чуть позади на вороном коне восседал широкоплечий тип в кольчуге, в длинном плаще, в шлеме, из-под которого спускалась на плечи кольчужная сетка; его экипировку довершал арбалет у седла.
И мужчина, и девушка сидели в седлах совершенно неподвижно, опустив поводья коней.
Флейты тем временем очухались, рожки поспешили их догнать, на лужайке возобновилась пляска… Девушка, не шевелясь, смотрела на танцующих, ветер трепал полу ее огненного платья, ерошил гриву коня и перья сокола.
Меня привел в чувство крепкий тычок под ребро.
– Не глазей так на эту девицу, не то хватят судороги! – посоветовал Робин. По его голосу был ясно, что он порядком выпил.
– Кто она такая?
Главарь разбойников со стуком поставил кружку на стол и вытер рот кулаком.
– Ведьма.
– А? – я посмотрел на него, стараясь понять, шутит он или говорит