Будка представляла из себя старый, дряхлый, никому не нужный маленький собачий домик, сбитый из ветхих прогнивших досок. Кто-то ее выкинул, а Гону она пришлась по душе, и в ней появился постоялец. Владелец мясной лавки, находящейся неподалеку, был не против такого соседа и периодически подкармливал его костями, а тот в свою очередь патрулировал территорию и отпугивал непрошеных гостей в ночное время.
Бросив камень на крышу будки, Арн убедился, что Гона сейчас в ней нет. «Наверняка обхаживает свою территорию и метит каждый куст», – подумал мальчик. Но время для размышлений могло закончиться в любую секунду, стоило лишь огромной собаке появиться и почуять, что на ее жилище претендует кто-то еще. Арн со всех ног пустился галопом и преодолел необходимое расстояние всего за несколько мгновений. Но, приближаясь к конуре, понял, что проникнуть в нее – это лишь самое малое на его пути. Рано или поздно вернется истинный хозяин, и тогда ему сладко не покажется. Но сейчас это для него не имело никакого значения. Он уже почти не чувствовал конечностей.
Схватив один из старых выкинутых деревянных щитов на свалке, мальчик подтянул его к будке. Затем залез в нее и закрыл им проход. Снова вжавшись в свое тело, он скрестил руки и подобрал ноги под себя. Конура оказалось двойной и удивительно теплой, хотя с виду таковой совсем не казалась. Наверно, поэтому Гон не подпускал никого к ней и рычал, едва только чувствовал опасность. Понемногу Арн начинал ощущать, как согревается каждая его косточка. Он потер руки и подышал на ладони оставшейся теплотой своего тела. Ледяные покалывания, сверлящие все его конечности, начинали отступать. Облокотившись на заднюю стенку, его тело наконец смогло расслабиться. Веки стали тяжелеть и опускаться на глаза.
*****
Проснувшись в полной темноте деревянного собачьего дома, Арн понятия не имел, сколько прошло с того момента, когда он заснул, и какое сейчас время суток. Но одно было очевидно – Гон вернулся. Будка ходила ходуном, а свирепый лай доносился отовсюду. Пес был просто в бешенстве от такой наглости. С пеной у рта он рычал и пытался забраться внутрь, лаял, скулил и оббегал конуру то по часовой стрелке, то против. Иногда все это прекращалось и он, становясь лапами на крышу, завывал, словно изголодавшийся волк, а затем снова пытался разгрызть деревянный поддон. В проломленной щели то и дело показывались острые зубы с хищным оскалом. Рычание было так пугающе близко, что Арн не знал, куда ему деться, и от страха закрывал уши ладонями. Смерть, так рьяно преследовавшая его со вчерашнего дня, сдерживалась всего какой-то дряхлой прогнившей доской. Гон не унимался, и его голова продвинулась еще на пару дюймов внутрь будки. У Арна по телу пробежала