Моразини лишь улыбнулся.
– Отчего же? Может быть, вам посчастливилось встретить последнего представителя выдающейся династии.
– Целая династия женоненавистников? Вы серьезно? В таком случае я искренне рада, что ваш младший брат в этой династии оказался ле мутон нуар[186].
Моразини громко рассмеялся.
– Ну вот я и дождался момента, когда вы своего избранника назвали бараном.
Возмущенный взгляд синих глаз столкнулся с ироничным взором серо-зеленых. Арабелла набрала в легкие воздуха и закусила губу, а когда выдохнула, произнесла:
– Знаете, милорд, еще никому не удавалось с такой легкостью выводить меня из себя, как вам.
Мужчина продолжил открыто улыбаться.
– Что ж, приму это за похвалу. Наконец-то и я чем-то отличился в ваших глазах. Однако, стоит заметить, что вы сейчас слишком напряжены. Если желаете разрядиться, можете запустить в меня любым предметом из этого серебряного пладеменажа[187].
Граф вскинул брови и указал рукой на большой серебряный поднос, уставленный вазой с фруктами, хрустальными ароматницами, разного рода причудливыми серебряными фигурками, скульптурками и изящными подсвечниками.
Арабелла хмыкнула.
– Благодарю вас за ваше великодушие, милорд, но я не считаю возможным бросаться своим испорченным настроением в кого бы то ни было, как в прямом, так и в переносном смысле.
Моразини принял отказ с ироничной улыбкой:
– Ну, как скажете.
Арабелла вновь попыталась удалиться, но и эта ее попытка оказалась также безуспешной.
– Знаете, я хотел выпить чашку кофе. Не желаете ли ко мне присоединиться? – произнес граф с примирительной интонацией.
Арабелла ответила более чем поспешно:
– Ни в коем случае. Я не настроена сейчас вести словесные баталии, а они, как я понимаю, являются негласным приложением к чашке кофе.
Мужчина рассмеялся.
– Однако, милейшая синьорина, сегодня вы сдались раньше, чем я предполагал.
В эту минуту в комнату вошел виконт в сопровождении синьоры Форческо.
– А у вас здесь весело, как я погляжу, – произнес молодой человек, окидывая взором находящихся в музыкальном салоне.
– Дорогая, вам стало лучше? – поинтересовалась у Арабеллы женщина средних лет довольно приятной наружности. В ее карих глазах, выражавших заботу, лучилась неподдельная доброта.
– Не беспокойтесь, синьора Бенедетта, мне определенно легче, – ответила ей Арабелла.
– Рад это слышать, дорогая Анджелина, – обратился к девушке Витторе. – Но, если вам полегчало, вы могли бы найти нас в парке и составить нам компанию на прогулке.
– Ничего страшного, –