– Какое любопытное стремление. Возможно, вы не знаете, но причинять пользу людям довольно опасно для здоровья. Особенно, когда об этой пользе не просят.
Издевается.
– Контракт, – сказал Миха.
– Условия?
– Сопровождение. Охрана. Мы… скоро должны будем отправиться в одно место…
О котором у Михи весьма и весьма смутные представления.
– И там найти некую вещь… а потом… потом будет ясно. Или не будет.
– Надо же… пойти туда, не знаю куда. Найти то, не знаю что?
– Именно.
– Согласен.
– Серьезно?
– Почему нет. Вы хотя бы не планируете никого убить.
– Ну… наверное.
Миха осторожно пожал протянутую руку. Та была холодной. Жилистой. А еще не отпускало чувство, что и второй руки наемнику хватило бы, чтобы перерезать Михе горло.
Не перерезал?
Уже хорошо.
Кажется, в этом мире научился радоваться малому.
Винченцо открыл глаза. Он точно не мог сказать, что произошло. Его состояние ухудшилось? Несомненно. Все же раны. И остальное тоже. Странно, как он вовсе пережил смерть Алефа.
Дышалось… легче.
Он чувствовал воздух, который втекает внутрь, наполняя легкие. Он чувствовал и боль в растягивающихся мышцах. И узор трещин на ребрах. И то, что кости эти по непонятной причине сделались хрупки. А огонек дара почти погас.
Наверное, он все-таки умрет.
И то, что жив пока еще, это сродни чуду.
Чудо сидело здесь же, уставившись на Винченцо узкими черными глазами.
Ица.
– Т-ты, – выдавил он. И легкие болезненно сжались на выдохе, грозя вовсе схлопнуться. Тогда он умрет. Но нет. Снова разошлись ребра, сдвинулась вниз диафрагма. И воздух устремился в него, как в пустой сосуд.
Со свистом.
– Вернулся, – Ица приподнялась и приложила палец к губам. – Видел?
– Что?
– Что? – переспросила она. Издевается? Или… скорее уж спрашивает. Винченцо хотел ответить, что ничего не помнит, но не смог.
И теплая детская ладошка легла на голову.
– Мыслей много, – сказала девочка. – Суетятся. Вот и слепой. Спи.
Он послушно уснул.
Только еще ощутил, что совсем рядом, близко, недопустимо близко, есть еще кто-то. И этот кто-то тоже дышал сипло.
Миара.
Она…
Почему? Не важно. Главное, что он сам потянулся к этому теплу, пусть даже во сне. Обнял. Укутал.
Он не сумел защитить. Ни её. Ни себя. И никто не сумел бы. Но они выжили, и если так, то умирать сейчас будет нечестно. Да и не хочется. Поэтому со смертью Винченцо слегка погодит.
Для начала и вправду выспится.
Второй раз его разбудил шепот. Громкий. Повизгивающий. И главное, слов-то не понять. Сперва не понять было, а потом он вдруг осознал, что понимает. Что язык чужой, а он все равно понимает.
– Госпожа, зачем вы тратите силы на этих… проклятых?
Винченцо попытался понять, где находится.
Комната.
Кровать?