В пыточной разожгли жаровню. И Винченцо порадовался, когда его усадили, пусть даже вид кресло имело… специфический. Зато стояло близко к огню.
Хорошо.
А вот для жреца нашлось и другое, с прочными кожаными петлями. Они обнимали и щиколотки, и запястья. Еще одна проходила по груди, под руками. Последняя захлестывала шею, заставляя пленника сидеть прямо.
Глазами он все же вращал и весьма грозно.
Палач, показавший себя человеком знающим и ответственным, спокойно раскладывал инструмент на железный лист, под которым переливались рубиновым цветом угли. Ведро с водой он тоже приволок, как и пустое, если вдруг пленнику подурнеет.
– Госпожа! – завидев Ицу жрец встрепенулся и подался было вперед, насколько это получилось. Но ремни впились в кожу. – Госпожа, что происходит…
Ица обошла его кругом, придерживая при том слегка запылившиеся юбки. И остановилась перед ним, так, чтобы жрец мог видеть её.
– Ты, – сказала она и, вытянув руку, коснулась лба. – Ты знаешь, кто убил мою маму.
Винченцо перевел для остальных. Говорить пришлось тихо, едва ли не шепотом, но его поняли.
Джер махнул палачу, и тотчас возле кресла появилась два низеньких табурета.
– Тебе тут не жестко? – заботливо осведомился Дикарь.
– Нормально, – Винченцо поерзал.
– А дырки зачем?
– Это механическое кресло, – Джер сунул в указанную дырку палец. – Его давно изготовили. Не работает уже. А раньше надо было крутить колесо, и через дырки шипы выползали. Их еще можно было смазать чем.
– Это маги, госпожа! – возопил жрец. – Они наслали проклятье! То сделало кровь вашей матушки черной и разъело нутро.
– Как?
– Это у магов спросите!
– Проклятья есть разные, – тихо произнес Винченцо. – К сожалению, я точно не скажу, какое использовали. Я и близко не проклятийник. А они свои тайны хранят. Хотя… Ица, извини, что прерываю, но погибла лишь твоя матушка?
Легкий наклон головы.
– Ни служанки, ни рабы, ни даже животные? Больше никто не заболел?
– Нет.
Теперь она повернулась к Винченцо. Взгляд у нее тяжелый, совершенно недетский. Но страха нет. Он или устал бояться, или слишком слаб, чтобы тратить силы на страх.
– Тогда это направленное проклятье. Наведенное. Обычные проклятья имеют определенный… радиус, – Винченцо очертил круг. – Действия. Центром их становится некий предмет или существо. Однако все-то, кому случается быть рядом, страдают. В разной степени. Ненаправленные проклятья опасны тем, что могут вызвать болезнь. И потому… с ними стараются не иметь дела.
Он делает паузу.
Тяжело говорить вот так, долго. И понимающий палач – все-таки хороший он человек, душевный, – подает кубок. Вода? Травяной отвар. Горьковатый. Но сухость во рту уходит.
– Однако сделать их проще.
– А другие?
– Направленные хороши тем, что действуют на определенного