И это добивало окончательно.
Мимо проносились чёрные остовы сожжённых домов, кое-где изредка мелькали брошенные и уцелевшие в обстрелах барашки, щипавшие последнюю в этом году траву. Лишь позавчера эти картины казались такими интересными, а сейчас…
Сейчас ужас выжигал всё привычное, что имелось.
Это ощущалось сквозь плотную туманную завесу, которая мешала мыслить хоть сколько-то трезво. Агате, лежавшей под целым ворохом курток и бушлатов, казалось, что рассудок медленно покидал её, с каждой минутой усиливая разрыв с реальностью, и она нисколько того не страшилась. Это походило на смирение, как если бы она вдруг оказалась вновь тринадцатилетней, принесла домой двойку по алгебре и ждала справедливого наказания. Но Агате двадцать два, и несколько часов назад жизнь её надломилась.
Под горой тёплой одежды трясло, словно в лихорадке. Совершенно отрешённый взгляд устремлялся в серое небо, а негромкие переговоры слышались едва-едва.
Ведь даже самолётов разглядеть не получилось – настолько шок силён был.
– Смысл деревню бомбить? Нет же никого. Баранов на шашлык заготавливать?
Сидевший рядом Сергей Павлович, к чьему боку так удобно прижиматься, потянулся и заботливо провёл пальцами по виску, поправив назойливую прядь. Но Агата лишь головой мотнула ленно, словно в полудрёме, и губу растерзанную прикусила.
– Местные очень быстро возвращаются, деваться им особенно некуда. Профилактика такая, считай. Сам понимаешь, что бомбить они только по воздуху могут, на границе сейчас жарко слишком.
Кравцов медленно покачал головой, разминая шею – невольно замыленный взгляд зацепился за плавные и совершенно спокойные движения.
Часы Агата выбросила перед тем, как сесть в машину. Подарок Марка на пятнадцатилетие, врученный торжественно и помпезно, навсегда остался валяться в грязной дорожной пыли и камнях, вдребезги разбитый.
«Будут твоим талисманом», – так ей было сказано, когда замотанная в пергамент коробочка перекочевала из рук в руки. Через несколько месяцев Марк отправился защищать Родину, практически полностью исчезнув из жизни Агаты на долгие два года, а часы и впрямь приносили удачу. С ними сдавались выпускные школьные и вступительные институтские экзамены, с ними закрывались сессии. Защита практики, защита диплома… И позавчерашним утром Марк собственноручно помог застегнуть ремешок. Почему-то очень внимательно глядя при этом прямо в глаза.
Полчаса назад она выбросила самую ценную вещь, которую имела когда-либо. Выбросила, не почувствовав ничего.
Потому что талисманы ей больше не нужны.
Потому что она разбита на тысячи осколков, которые никогда и ничем уже не склеить. Никогда.
Кравцов