Двигается пирожок как искусная кобра: изгибается в такт музыки, вырисовывает восьмерку бедрами в коротких шортах, Джоконду руками пишет. Поворачивается спиной, крутит ягодицами и, медленно оголяя плечи, начинает избавляться от клетчатой рубашки. Вся кровь из головы вместе с серым веществом собирается между ног. Дьявол. А я ведь только смотрю на нее.
Хочу плюнуть на все и выйти. Не могу пошевелиться. Она дергает плечиком, и рубашка летит на пол. Руки сами собой сжимаются в кулаки, а глаза врастают в обнаженную спину, тонкую талию, сочную задницу.
Остановись, дьявол, остановись. Двигаюсь к сцене, расталкиваю истекающих слюнями зрителей. Зачем иду, не знаю. То ли хочу запомнить все детали, то ли спрятать ее от похотливых глаз. Демонесса перестает извиваться, оборачивается. Грудь пытается прикрыть одной рукой, другой посылает воздушный поцелуй. Кланяется как главная звезда кордебалета и убегает.
Стою под фонарем. Ночь, улица, фонарь… Жду ее возле черного входа. Зачем? Не могу себе растолковать. Третья сигарета без остановки. Пока дождусь, начну плевать никотином, а из ушей пойдет дым.
Выходит, наконец-то. Осматривается по сторонам и сразу ловит мой взгляд. Смотрит как загнанная лань. Только не беги. Только не беги. Стартует с места в темный переулок, я за ней.
– Поможешь встать? – ванильное мороженое сидит на асфальте с расшибленной в кровь коленкой. А я прикоснуться к ней не могу. Ладони горят, будто угли раскаленные сжимаю.
– Сама. Зачем убегала?
– Стыдно было, – святая простота, кристальный алмаз, мисс честность.
– И часто ты здесь выступаешь?
Встала, отряхнула пушистое облако юбки и глянула на меня, дьявол, блестящими как звезды глазами.
– Я не выступаю… – мнется. Медленно двигаюсь на нее, отходит, пытается сохранить дистанцию. – Просто проспорила полустриптиз. Станцевала. Больше не собираюсь.
Врезается в стену с тихим писком. Зажимаю в кольце рук. Не прикасаюсь, только взглядом держу на месте.
– Отпусти. Пожалуйста, – трясется от страха. Меня от нее лихорадит, зарядами ампер кожу прожигает, землетрясение внутри вызывает. До одури хочу к ней прикоснуться. Не могу.
– Выбирай. Или ты меня или я тебя.
– Что? – глазища невинные поднимает и сжигает меня заживо. Носовую полость заполняет резким запахом ванили. Чертов капкейк.
– Либо ты меня удовлетворишь, либо я тебя трахну прямо здесь.
– Ты извращенец!
– Если мне не изменяет память, это ты сейчас трясла сиськами на сцене.
– Мудак! – кулаками машет по груди, пытается вырваться.
Не к обнаженной коже прикоснешься, она одета. Не умрешь, в припадке не зайдешься. Будет плохо – отпустишь. Пусть летит синичка. Хоть на Луну хоть на Плутон.
Благодарности всем кто слышит – темно, не видит трясущихся рук. Пальцами медленно веду вдоль позвоночника, слегка надавливаю. Себя не чувствую, я где-то в