Перекрёсток семи дорог. Свита короля. Раяна Сол

вниз, и проводил там по два-три часа, а что делал – непонятно. А потом оборотень исчез, просто однажды слуга принес ему еду, но обнаружил клетку пустой, а замок не взломанным, но открытым снаружи. Люди опасались новых нападений, но в округе было тихо, да и всем стало не до того. Подросла юная Лейла и ей нужно было готовить приданное и искать жениха. Тамара родилась зимой, когда ветры особенно злы, а пики гор укрыты большими белыми шапками, какие носят местные чабаны. Зимой хорошо сидеть у горячего очага, положив голову на колени матери и слушать бурю, что норовит разрушить княжеский замок, да всё никак не может. Зимой хочется слушать сказки и старинные песни, и можно мечтать о несбыточном и представлять себя отважным героем на вороном коне, несущимся сквозь армию врагов, круша все на своем пути. Таким героем и воображала себя юная Тамара и любила смотреть, как тренируются братья в воинском зале. Она тоже приходила сюда, но когда никто не видит, ночью, и в одиночку повторяла движения и замахи, подсмотренные у учителя днем. Так он ее однажды здесь и застал. Высокий одноглазый воин по имени Мурад. Мурад лишился глаза и половины руки в одной из прошлых войн между князьями, но не утратил ни стати, ни сноровки. Она сжалась в комочек, ожидая, что вот сейчас он закричит, затопает ногами, погонит прочь непутевую. Но он только хмыкнул и сбросил с плеч ахалохи.

      – Ты неправильно держишь саблю, девочка. И в подтверждение слов слегка ударил клинком по клинку. Сабля вылетела из ладони и задорно поскакала по полу. Кисть обожгло болью, но она даже не пискнула, боясь спугнуть момент.

      С тех пор тренировки стали регулярными. И с отцом учитель поговорил, и к братьям поставил, но не сразу, а когда она чуть-чуть освоилась. Те сначала только хмыкали, мол, чего с девки взять. Но когда она победила каждого да не по одному разу, притихли, и старались смотреть и слушать внимательнее. Ибо стыдно, когда женщина сильнее тебе. А она вовсе не была сильнее, проворнее да, а еще хитрее, тем и пользовалась. Но всё это ей ничуть не помогло, когда в замок пришла болезнь. Ее нельзя было проткнуть саблей или положить на обе лопатки, как и нельзя было вылечить. Очень-очень странная болезнь, поразившая исключительно князя его супругу и сыновей. От нее синели губы, а на лице появлялись странные красные пятна, и запах, ужасный запах тухлятины, поселившийся в их покоях. Ни один доктор не признал в ней ни чуму, ни оспу, ни коровью мороть, словом, ничего из того, что было известно. И опять она чувствовала, ей врут.

      – Отвечай, или я велю тебя казнить, – эта гордая девчонка четырнадцати зим от роду так драла нос и подбородок, что казалось еще чуть-чуть и она проткнет ими потолок, но она не плакала и держалась так, как и достойно княжне великого рода. Зрелище было и грустное, и комичное и лекарь вздохнул, присел рядом с троном на корточки, ничуть не чинясь, и погладил девчонку по руке.

      – Княжна, я понимаю ваше состояние, но и вы поймите меня. Я и так делаю что могу, но эта задача мне не по силам. Я не знаю, что это за болезнь. Если бы знал, было