Выступаешь из духа и тела
И стоишь, и не слышишь шагов
По тому, что уже отсмердело.
А когда просыпаться пора,
На нечищенной чаше рассвета
Мир вскользает наверх, и дыра
Рабьим зеркалом встала под это
Воскользанье к небесному льду;
Не в нее ли, безмолвьем глушимы,
На резиновом, страшном ходу
Ускользают деревьев машины?
И вослед этих страшных винтов
Поднимаются плоские дула
Вверх сдвигающихся ветров;
И сквозь конус сетчáтого гула
Поднимаешь глаза, и на них,
На сетчатке, светящей по-смердьи,
Отпечаток – в оглядке на миг —
Ускользающей одвуконь смерти.
«Луны недолгие глаза…»
Луны недолгие глаза.
Китайские ее усы.
Но знаю я: еще нельзя
На смертные глядеть часы.
Ведь Север не сошел на Юг,
Ведь лист не возвратился в пресс,
И ведь земли лазурный лук
Не прободил листву небес;
И явственней, чем поворот
Короткой грани мировой,
Болван клюет наоборот
Зыбко-продольной головой.
Просто стихи
Глядит в Луну квадратная река
Сквозь ослепительные облака.
Взросли дома, а отраженья их
На легких звездах вытеснены мелко;
И так зима – проклейка и побелка —
Встает в гроши, в невытесненный стих.
К чему стихи? Пора уж и начать
(Раз легким в тягость сладкий смрад бумаги)
Писать снежком по черной невской влаге
И тайным звездам отдавать в печать.
Так делают леса, и города,
Особенно же наш. Но вот беда
Отрывок
…Одна уж и осталась просьба,
И та исполнится сама:
Волн вечереющая оспа,
Сеть расстилающая тьма,
Костры на береге пологом,
Краеугольных туч соски
И ветер, реющий над рогом
Горы, завинченной в тиски.
Я жил как жил. Я был на Юге.
Я брел в разобранной Москве,
Я кровью, выцветшей от муки,
Встекал к заоблачной траве,
Я тенью обтекал извивы
Небесных рек – и в мгле живой
Земли червонный шар червивый
Тлел, истекая синевой…
О мрачная звезда раздевшихся морей
О мрачная звезда раздевшихся морей,
Недвижно стонущих на наклоненных ложах,
О мрак, раскатанный над спальнею моей,
Катящейся за небоскат на обжиг,
О том, как спать один, забыл я. Сколько дней
В пустой постели с кроткими морями…
Когда приходит ночь, становится ясней
Блестяще-ржавый меч, лежащий между нами.
Как знать, какой еще разыщется разврат
В сей жизни, будущей? В той, бодрствуя, сущей…
Пока ж мне хорошо. Я сплю. Я жив. Я рад
Глухой звезде, над