– Чем что?
– Чем всегда…
– Ты так говоришь, будто сравниваешь… – чуть обиженно буркнул Глеб. – Может цветы от тайного поклонника?
– Скажешь тоже… Поклонник. Некогда мне по поклонникам бегать. Тем более… – она всё же рискнула взглянуть на него, – у меня есть ты.
Перед Майей лежал всё тот же Глеб: привычный, лохматый, голый и довольный. Никаких следов выжженного трупа. Ничего такого. Она подвинулась к нему ближе, и уткнулась в плечо, пытаясь вспомнить, как он обычно пахнет, но никак не могла сообразить. Эта информация словно исчезла, и сейчас запах Глеба показался чужим, новым. И не было в нём ничего такого особенного, что когда-то забавляло её, заставляя сердце чуть вздрагивать каждый раз, когда они оказывались рядом.
– Надо спать, Май. Завтра на работу как-никак.
– Да… Для игр нужно выбирать другое время, – неожиданно сказала она и прикусила язык.
– Игры? Ты о чем?
– Не знаю… Уже засыпаю. Доброй ночи.
Пустой холст
Я видел, как остывал кофе в чашке, брошенной на столе около плиты, как белеют пустые холсты, расставленные вдоль стен и под окнами, но больше всего меня занимала игра света фонаря, проникающего сквозь полупрозрачные шторы в комнату. Это был не луч света в том самом проклятущем тёмном царстве. Это была крошечная попытка жизни победить смерть. Свет рассеивался тем больше, чем дальше уползал в комнату, по частичке пропадал, исчезал, растворялся… Я мог бы подобрать ещё сотню синонимов, но все они были слишком не такими, какой я видел смерть этого луча. Если бы рядом был Денеб, он снова бы сказал, что я слишком переживаю о том, что с нами стало и слишком часто думаю о том, что будет. Но отпустить мысль о том, что я почти такой же умирающий полупрозрачный луч света, – не мог.
На подоконнике тяжелым грузом лежали наброски иллюстраций к детскому сборнику сказок. Хорошо было бы понять, зачем на самом деле я ввязался в это дело. Майя. Я заприметил её давно, на каком-то благотворительном мероприятии. Она слишком добрая и отзывчивая, люди такими не бывают, хоть сиё утверждение и противоречит существованию этой девушки. Именно такая, почти незамутненная и открытая душа мне и была нужна. Достаточно долго я думал, как бы к ней подобраться, расположить к себе: выход нашелся сам собой. Майя – трудоголик, и для неё большое значение имеет волонтёрство. А дальше оставалось навести некоторые справки, побродить по значимым местам и вуаля. Она почти у меня в руках.
Невольно вспомнилось её удивленное и смущенное лицо, когда я позволил себе прикосновение. Майя говорила, что у неё есть парень. Будет интересно с ним посоревноваться. Ради достижения своей цели, я готов пойти даже на некоторые искажения личности этой чудесной девушки. Хуже точно не станет. А может быть, даже будет лучше.
Рука предательски заныла, и я поднялся, чтобы размяться. Покрутил ладонью из стороны в сторону, но стало только хуже.
– Да чтоб тебя…
Противный холодный