– Загляну. А ты чтоб спал. И раньше завтрашнего дня на глаза мне не попадайся.
– Ден! Тень тебя побери, мы что, местами поменялись? – я с удовольствием завалился в постель и вытянул ноги.
– Не всё ж тебе командовать. Lupus non mordet lupum (волк не укусит волка (лат.)), – махнул он куда-то в сторону и бросив на меня смешливый взгляд, тихо вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
Я слышал, как он открыл окна в гостиной, как вымыл и убрал грязную посуду, мог представить неспешные движения, когда Ден надевал куртку и ботинки. Последовательность его действий врезалась в мою память навечно, каждый мелкий жест, каждая ужимка – всё мне было хорошо знакомо, будто бы я – тоже Денеб, а Денеб – это я. Да… В сущности так и было, почти. Процентов на тридцать.
Входная дверь тихо скрипнула и замолчала. Ден прав, мне нужен сон.
Надежда
Я открыл глаза. Будильник не звонил, но в комнате было довольно светло: кто-то чуть раздвинул шторы. Немного потянувшись и размяв шею я сел, пытаясь отыскать взглядом телефон. Он нашёлся на полу рядом с кроватью. Девять утра. Но дата! Я проспал сутки.
Из кухни доносился запах свежесваренного кофе и ещё чего-то вкусного. Денеб!
– Твои шутки меня бесят, – прокричал я ему, проходя в ванную.
– Зато ты отдохнул и можешь пару ночей не спать, – парировал Ден, колдуя у плиты. Вот так всегда происходит: он появляется неожиданно, но в самый подходящий момент, убирает, готовит, заботится.
– Погоди. А вчерашний приём? – вдруг вспомнил я и остановился на полпути.
– Всё нормально! – отозвался Денеб, махнув лопаткой, которой мешал что-то в сковороде. – Я за тебя провёл. Сказал, что ты болеешь.
– Из душа выйду, дам тебе по шее, – погрозил я и скрылся за дверью ванной.
Ещё не хватало, чтобы Ден брал на себя мою работу или превратился в няньку. Ну и что, что каждую весну я скатываюсь в уныние, лечу в пропасть тоски и печали? Сначала лечу, потом разбиваюсь о камни собственных воспоминаний и горестей, а после всё равно встаю и иду дальше. Вот если бы оказаться сейчас не в Москве, а в Будапеште хотя бы. Или ещё лучше – в Кейптауне. Да… Подальше от знакомых до боли улиц, подальше от всего. Но без Денеба меня туда не пустят, да и вообще не пустят, принципиально.
Страшное наказание Московским буфером. Интересно, кто проголосовал за это, когда мне выносили приговор об изгнании? Хотя это не так уж и важно. Где бы я не оказался заперт, мне везде бы не нравилось, потому что привык я к свободе.
В ванной тоже виднелась заботливая и чистоплотная рука Денеба: блестящее зеркало без единого развода, сверкающая сантехника, аккуратно сложенные полотенца и идеально вымытая плитка. Он постоянно это делает – наводит чистоту и порядок. Болезненное желание дистанцироваться от самого себя, от страшных и мерзких проявлений природы сущности. Да уж. Мы с ним идеальная пара – оба не в ладах с собой.
– Льё! – постучал Ден. – Ты там живой?
– Живой, чего надо? – крикнул я в ответ через