– Простите. Не подскажите который час? —спросила у старухи Лиза.
– Господи. Девочка моя. Что же ты в такое время забыла на улице?
– Мы возвращались из гостей и кавалер мой, совершенно нализался. Я заблудилась.
– Половина пятого было, когда я выходила. Куда-же твои родители смотрят! Моя хозяйка сына после девяти из дома не выпущает! А ему уж восемнадцатый год!
– Простите.
– Да ты не у меня прощенья то проси. А у бога. Замёрзла небось! Ты не бойся, девочка. Район здесь спокойный. Только собаки часто пропадают. Ириску хочешь? – старуха полезла в карман за конфетой, выпустив поводок. Пёсик тем временем, принялся резвиться, почувствовав волю. Описал фонарный столб, погонял фантик по тротуару и учуяв мясной запах, побежал к Саше, что прятался за бакалеей. Поедая куски сардельки, пудель шёл, а когда сарделька закончилась, принялся ластиться к рукам Галицкого, всё ещё пахнущим лакомством. Саша подхватил собачонку на руки и был таков.
Глава 3. В которой мёртвая подруга лучше живых врагов.
Хорошо бы сходнуть, ранним утрецом
И не надо к службе, брить своё лицо
Бабы будут сами покупать цветы
Перед гробовозкой разведут мосты
В рожу поцелуют, водкою польют
Рюмку с коркой хлеба в последний путь нальют.
Этот стих написал однокашник Галицкого. Аккурат перед тем, как помереть от брюшного тифа. Бабы цветы ему не покупали, от того, что не выдался он ростом и рожей. Мосты не разводили, так как помер он в Волжской губернии, а не в Петербурге. И вообще, при жизни, Саша Галицкий его недолюбливал, всячески обзывал и говорил тому на его стихи, что кто рифмует на глаголы, тому срали в рот монголы.
Настасья погибла в самом расцвете сил. Не вышла замуж, не родила детей, не получила образования, которое едва ли бы ей пригодилось. Оказалась в подвале профессора Галицкого. И вот теперь к её телу прилеплены провода, в одну руку вливают кровь пуделя, а с другой выливают кровь Настасьи. Прямо на грязный липкий пол. Не вынимая остатков прошлого градусника, Галицкие повесили новый. Этого добра, слава Богу, у почившего профессора было с лихвой.
Постепенно подавая мощность, близнецы наблюдали. Шкварками больше не пахло. Вода булькала и выплескивалась на брюки Саши и платье Лизы. Когда температура дошла до нужных сорока градусов, руки мёртвой девушки задергались. Пальцы сжались в кулак, губы вытянулись в тонкую полоску, а затем раскрылись. Язык выпал наружу и Настя, ухватившись пухлыми ручками за края ванны, поднялась.
Она заправила язык в рот и хмуро глянула на своих друзей.
– Настенька! Слава богу! Как ты? – Лиза запрыгала вокруг ванны, желая и страшась бросится на подругу с объятьями. К тому же, она была мокрой и немного подванивала.
– Есть