– Если только я ни заблокировал свои воспоминания добровольно,– пробурчал Фарас, вроде бы обращаясь к самому себе.
– Что же могло тебя заставить так поступить? – признание клиента было настолько шокирующим, что Вран растерялся. – Видимо, ты пережил что-то поистине трагическое и болезненное, с чем не смог продолжать игру,– сделал он логичное предположение.
– Вряд ли воспоминания о перенесённых страданиях смогли бы заставить игрока сделаться обычным аватаром,– голос Фараса звучал спокойно, в нём даже чувствовалась какая-то отстранённость, однако натренированное ухо сталкера всё же уловило в интонации собеседника неуверенность и вроде бы даже страх. – Думаю, на такое способна только боль из-за безвозвратной потери истинного счастья.
– Мне показалось, или ты действительно чего-то боишься? – в лоб спросил Вран. – Тебя ведь не заставят вспомнить о той потере?
– Как же ты ошибаешься,– Фарас горько усмехнулся,– клану нужны мои воспоминания, а не стенания по поводу моей тяжкой доли. Невозможно грамотно управлять Игрой, если ты не понимаешь образа жизни и мыслей аватаров. Разве ты не знал, что все члены управляющих кланов проходят через погружение в Игру, прежде чем сесть за игровой стол?
– Прости, адонэ, я не хотел тебя оскорбить,– только тут до Врана дошло, что он беседует одним из членов клана Пятёрки, и ему сразу сделалось очень неуютно. Стоящий рядом с ним аэр запросто мог закончить его сталкерскую карьеру одним нелестным замечанием, а то и просто косым взглядом.
– Брось, я тебе не враг,– Фарас недовольно поморщился,– просто хотел посмотреть на проблему твоими глазами.
– В Игре не существует ничего безвозвратного,– пожал плечами Вран,– тем более для члена клана Пятёрки. То, что аватары воспринимают как прошлое и будущее, для игроков является просто набором игровых локаций. Ты всегда сможешь вернуться в полюбившуюся тебе локацию и пережить своё счастье заново.
– Да меня теперь и близко не подпустят к симулятору,– в глазах Фараса промелькнуло странное выражение, которое опытный психолог из мира Игры мог бы, наверное, назвать отчаянием.
Увы, Вран хоть и прошёл курс психологии во время обучения вовсе не был опытным психологом, а даже если б и был, то не смог бы идентифицировать увиденное, поскольку в языках Аэрии даже такого термина, как отчаяние, не существовало.
– Может быть, это и к лучшему,– безапелляционно заявил он. – Если честно, я вообще не понимаю, как можно быть счастливым в этом примитивном и жестоком мире.
– Знаю, что не понимаешь,– Фарас устало вздохнул,– ты и не сможешь ничего понять,