Это сродни атомному взрыву, уничтожившему все самые близкие и родные атрибуты себя самого: носки, забывшие попасть в стиралку и стойко стоявшие с прошлой недели у стены, недочитанные «Записки старого козла» Буковски, радостно встречавшие тебя у унитаза, задумчивый гранённый стакан у компа, который в своей жизни видел хороший скотч, коньяк, бурбон, а в минуты раздумий о судьбах России – и кьянти с хересом, но никогда не видел посудомойку, так как близость бара не давала никакой возможности добраться до кухни.
Ободзинский улыбнулся своим мыслям.
И вновь его мысли вернулись к Лене. «Она классная, – почему-то ему хотелось улыбаться, вспоминая её внимательный, чуть удивлённый взгляд, сопровождавший его выпендрёжное выступление, и сдержанную милую улыбку. – Она отличается от остальных девушек. Да-а-а… Она классная!»
Мысли Ободзинского были свежи. Помыслы чисты. Сегодня был отличный день!..
На третье свидание с Хильдой Ободзинский принёс розу. Обычную красную розу.
Он хорошо помнил, как, оживлённо балагуря в тот первый вечер, они вчетвером вывалились из «Драгонфлая», и он в гардеробе подал Хильде куртку и помог надеть её. Хильда смутилась и покраснела. Урсула удивлённо посмотрела на него. Джимми был остроумен, находчив и чертовски обаятелен – одним словом, пьян. Выходец из Нигерии был основательно занят окучиванием Урсулы, с которой, впрочем, у него так и ничего не выгорело. Всю обратную дорогу они весело болтали. Джимми крутился вокруг Урсулы. Ободзинский рассказывал смешные случаи из российской жизни, правда, по большей части трансформированные им из старых анекдотов. Хильда улыбалась.
Возле кампуса Ободзинский церемонно раскланялся с девушками и пожелал спокойной ночи. Было смешно смотреть на последние потуги перевозбуждённого Джимми, отчаянно трущегося возле Урсулы, которая, казалось, не понимала никаких его намёков о «продолжении вечера в спокойной обстановке с бокалом хорошего белого вина и под приятную музыку». Глаза Хильды впервые стали блестящими и даже выразительными. Она молча посмотрела на Ободзинского, чуть улыбнулась и сказала: «Пока».
На следующий день утром Ободзинский отправил ей смс: «Привет, Хильда! Спасибо за прекрасный вечер! Как насчёт вечером сходить и посмотреть старую крепость Эдинбургского Замка?»
И вот вчера вечером они уже гуляли возле крепости у вершины, шелестящей тёмной листвой, старой замшелой Замковой скалы, где был основан город.
Через два часа они снова зашли погреться в «Драгонфлай». Уж больно приятные воспоминания он оставил у Хильды от той «случайной» встречи в баре вчетвером.
Она пила уже второй свой любимый коктейль «SHAKES ON A PLANE» с джином, зелёным чаем с бузиной и малиной, напоминавший ей о любимом севере, не сводя глаз с Ободзинского. Этот интересный русский, казалось, знал всё и о самолётах, о которых он начал рассказывать,