– Если я сбегу, Леша, то это будет первой серьезной уликой, – ответил я.
– Возможно. Но ты сохранишь себе свободу и не вляпаешься в новую историю.
– Ты говоришь так, будто меня должны арестовать в самое ближайшее время. Но на основании чего? Отпечатков моих на яхте нет. Никто не видел меня на острове…
Неожиданно я поймал себя на мысли, что оправдываюсь перед Лешей, доказываю ему свою невиновность.
– Откуда ты сейчас можешь знать, какие еще улики против тебя сфабрикованы? – вкрадчиво спросил Леша. По-моему, грог крепко дал ему по мозгам, и мой рыжебородый анестезиолог стал агрессивным.
– Что значит – еще?
– Ладно! – махнул рукой Леша, уходя от ответа. – Отложим разговор до завтра. Умираю, хочу спать.
– Нет-нет! – Я взял его за локоть. – Договаривай до конца. Какие улики ты имел ввиду?
– Кирилл, наш разговор теряет всякий смысл.
– И все-таки! – Я еще крепче сжал его локоть. – Раз сказал "А", то скажи и "Б".
– Ты все равно меня не послушаешься.
– Но я приму к сведению твой совет.
– Ну, хорошо! – кивнул Леша. – Только отпусти мою руку. Мне больно, а наркоза с собой нет.
– Сначала ты скажи, какие улики имел ввиду.
– По-моему, ты сильно пьян.
– Это тебе так кажется.
– Я имел ввиду лодку.
Я разжал пальцы, тараща глаза на Лешу.
– А с чего ты взял, что лодка – это улика? Ведь Моргун, если я тебя правильно понял, объяснил пограничникам, что лодку сорвало с пирса.
– Объяснить он, конечно, объяснил, но не надо считать пограничников дураками. Когда далеко от берега находят лодку или, скажем, катер без людей – дело серьезное. Они, не афишируя, могли снять отпечатки пальцев с рукояток весел, найти под скамейками какие-нибудь вещественные доказательства… Ты не оставлял в лодке никаких вещей?
Я отрицательно покачал головой.
– Но мог случайно обронить пуговицу или расческу?
– Не мог, Леша! Не мог! – Я снова начал заводиться. – Все при мне. И пуговицы все на месте.
– Ты плыл в одежде?
– Да.
– И в обуви?
– Кроссовки я спрятал на острове.
Леша в сердцах ударил ладонью по краю стола.
– Ты же опытный человек! Директор сыскного агентства! А допускаешь такие грубые ошибки. Это же серьезная улика!
– По-твоему, я должен был плыть в кроссовках, а не в ластах? – огрызнулся я, хотя понимал, что Леша прав.
– Балда! – добавил Леша. – Где ты их спрятал?
– Утопил в холщовом мешке и придавил камнем. Даже собаки не найдут.
– Ерунда! – скривился Леша. – Чуть разыграется шторм, и твой мешок вместе с камнем выкинет на остров, как окурок.
– Черт возьми! – взревел я, вскакивая со стула и, путаясь в полах халата, стал ходить по кухне, как несколько минут назад это делал Леша. Нечаянно задел пустой стакан, стоящий