10
Прошла неделя… месяц…
Реалисты знают: весна закончилась… Пессимисты и скептики уверены: эта весна умерла… А романтики и фантазеры скажут, что в утробе матери-природы уже зародилась следующая весна, и ровно через девять месяцев она появится на свет. Поразительно: человек и время года ждут своего рождения одинаково долго, а рождаясь, вступают в мир одинаково требовательно, по-хозяйски меняя окружающую реальность.
Тридцать дней назад родилось лето – почти столько же Маю потребовалось на осознание услышанного от Сей Мира.
Тогда он был уверен: эта жизнь закончилась… Изгнание!.. Плата за сомнение и своеволие – неизбежное наказание.
Его способности резко начали исчезать. Май больше не мог просчитать будущее, хуже понимал взаимосвязь событий, с трудом слышал и видел вне времени и расстояния – скорее всего, он уже перестал быть Первым, но еще не стал Вторым… Зачем нужна бесконечно длинная жизнь, если не понимаешь ее смысла? Ожидание финала теперь приносило облегчение и даже радость. Впрочем, и в скором конце уверенности не было.
Жрец прав: произошли изменения… Больше нет возможности стоять на страже, больше нет уверенности в правоте, больше нет четкого понимания истины. Кто он теперь?.. Кто?.. И если Сей Мир не сумел ответь на вопрос, где же искать ответ?
Тридцать дней он провел без пищи и воды. Ровно месяц он не менял позы и не открывал глаз, освободив сознание от влияния тела и привычных чувств.
Если бы за эти тридцать дней кто-нибудь попал в квартиру Мая, то наверняка бы решил, что успешный бизнесмен, бездвижно лежащий на полу с раскиданными звездой руками и ногами, сошел с ума или бесится с жиру. Толстые шторы плотно задернуты, свет выключен, окна закрыты, аккумулятор телефона отсоединен от аппарата, холодильник пуст, продукты и мусор выкинуты, дверь тщательно заперта на все замки – безумие!
Но никто не зашел внутрь, и поэтому никто не лицезрел Марина в состоянии глубокого отрешения.
Пару раз Стариков посылал человека и оба раза получал ответ: квартира закрыта, признаков присутствия не наблюдается. Вскоре уставший томиться неизвестностью директор самолично убедился, стоя перед глухой дверью: признаков действительно не слышно.
– Чертов эгоист! – пробубнил Николай Николаевич и хотел с досады пнуть ногой бронированную дверь и плюнуть на пол… но не плюнул.
Стариков нервничал… Несмотря на то, что он привык к экстравагантным выходкам босса, в том числе к его странным длительным исчезновениям, в этот раз было сильно тревожно. Изнутри что-то подталкивало, что-то требовало вызвать службу спасения и под каким-нибудь предлогом вскрыть квартиру, чтобы удостовериться: ничего страшного не произошло.
Толстые пальцы уже прикоснулись к дисплею набора номера, но в самый последний момент показалось… Да нет, не показалось…
Николай Николаевич приник ухом к замочной скважине… Точно… Точно!