– Каким образом разбилось окно? Вы заметили, как это произошло?
– Нет, Дагобер, мы разговаривали, когда вдруг послышался страшный треск, и стекла посыпались в комнату.
– Мне показалось, – прибавила Роза, – точно хлопнул ставень.
Дагобер осмотрел тщательно ставни и заметил довольно длинный подвижной крюк, служивший, верно, для запора их изнутри.
– Сегодня ветрено, – сказал он, – ветер толкнул ставень, а крюк разбил окно… Да, да, это так… Иначе, кому нужно выкинуть такую злую шутку?.. – Затем, обратясь к Угрюму, солдат прибавил: – Ну, что, старина, никого там нет?
Собака залаяла, и Дагобер, принимая это за, отрицательный ответ, крикнул:
– Ну, так марш домой… кругом… тебе обежать ничего не стоит… да найдешь открытую дверь…
Угрюм последовал совету. Поворчав еще немного под окном, он помчался галопом вокруг всех зданий, чтобы попасть во двор.
– Ну, успокойтесь, деточки, это только ветер… ничего больше… – сказал солдат, возвращаясь к сиротам.
– Мы ужасно испугались! – вымолвила Роза.
– Понятно!.. Однако вот что… может подуть ветер, и вы озябнете… – прибавил солдат, приближаясь к окну, на котором не было занавесок.
Подумав, как помочь беде, он взял шубу из оленьего меха, повесил ее на задвижку, а полами заткнул как можно плотнее выбитую раму.
– Благодарим тебя, Дагобер… Какой ты добрый, мы так беспокоились, что тебя долго нет!
– Это правда… сегодня ты не приходил дольше обычного, – сказала Роза.
И только в эту минуту обратив внимание на бледность и расстроенный вид солдата, находившегося все еще под впечатлением тяжелой сцены с Мороком, она прибавила:
– Но что с тобой? Какой ты бледный!
– Я?.. нет, дети… я ничего…
– Как ничего? у тебя совсем лицо переменилось!.. Роза права.
– Уверяю вас, что со мной ничего!.. – смущенно твердил солдат, совсем не умевший лгать. Затем он придумал прекрасный предлог, чтобы объяснить свое волнение. – Если у меня действительно расстроенный вид, так это только страх за вас… за ваш испуг, в котором виноват я сам…
– Ты виноват?
– Да как же… не замешкайся я за ужином, я был бы здесь, когда окно разбилось, и вы бы так не перепугались.
– Теперь ты здесь… не будем больше думать об этом.
– Что же ты не присядешь?
– Сейчас, дети, сяду… надо нам сегодня потолковать.
И взяв стул, он уселся у изголовья кровати. Затем, желая окончательно успокоить девочек, он попытался улыбнуться и прибавил:
– А мы еще не дремлем?.. Покажите-ка ваши глаза!.. Они еще не слипаются?
– Посмотри, Дагобер, – засмеялись, в свою очередь, девушки, широко раскрывая свои без того огромные голубые глаза.
– Вижу, вижу… да и рано им еще закрываться: всего ведь девять часов.
– Нам тоже надо кое-что тебе сказать! – начала Роза, обменявшись взглядом с сестрой.
– Да неужели?
– Мы должны тебе сделать признание!
– Признание?
– Да,