Между тем дождь стих, небо разом просветлело,
коровы медленно зашевелились,
тяжело вставая с колен враскачку,
потянулись одна за одной на луг,
где в лучах вывалившегося из туч яркого солнца
сверкала рясная зелёная трава.
Степанов откинул капюшон и зажмурился,
подставив мокрое лицо свежему летнему ветерку.
Овцы послушно шли за ним по пятам,
стараясь не отставать от боевого командира,
и так радостно орали своё любимое «бэ-э-э»,
что Степанов захохотал – вы ж мои хорошие…
Через полчаса он почти забыл об увиденном,
начиная уже сильно сомневаться,
не причудилось ли ему всё случившееся —
пока не оторопел, увидев ту самую одинокую сосну,
расщепленную сверху донизу
безжалостным и страшным ударом,
нанесённым откуда-то с небесных высот.
Сельсоветчик Сыродеев
Председателя местного сельсовета
Николая Ивановича Сыродеева
в деревне издавна недолюбливали —
ещё в войну прославился он доносами
на возвращавшихся с фронта мужиков,
опасался конкуренции, так сказать,
оттого и возводил напраслину
на кого только ни придётся.
Смертным боем лупили бы его за это мужики,
но сельсоветчик на длинных ногах-ходулях
всегда легко уходил от расправы,
прячась за высоким глухим забором
своего большого серого дома,
стоявшего посреди деревни.
У самого Сыродеева повоевать
слишком долго не получилось,
поговаривали в деревне бабы,
что дал он военврачу на лапу,
чтоб комиссовали поскорее
по причине незначительного ранения,
за что фронтовики его и презирали,
а он, понимая правоту их подозрений,
только скрипел зубами от ненависти,
строча доносы на всех своих врагов.
Так вот, подличая и интригуя,
пережил он и фронтовиков, и Сталина, и Брежнева,
гордо вышагивая каждый день
посреди деревенской улицы
со своей знаменитой слащавой ухмылочкой —
мол, знаю, знаю я всё про вас,
дорогие мои односельчане…
Дед Степанова вёл с сельсоветчиком войну
не на жизнь, а на смерть —
много лет писал Сыродеев доносы на деда,
а дед строчил кляузы на друга Кольку—
вся эта многолетняя тяжба
совсем не мешала им раскланиваться,
совместно выпивать, обниматься —
друзей у Сыродеева и так было мало,
дружба с сельским фельдшером
ещё никогда никому не мешала,
дед же выказывал власти почёт и уважение,
не забывая материть при этом шёпотом почём зря.
Сыродеевы чувствовали себя в деревне
самыми настоящими