Ягуп посмотрел-посмотрел, не выскочит ли? Махнул рукой и пошел себе домой.
Приходит Ягуп – все дома тихо, смирно, слышно, как муха жужжит. Ягуп радехонек, залег спать, не нарадуется… Никто ему ни слова злого, никто не шумит, не стучит, не кричит – любо!
Но, видно, взрослой кобыле нельзя ж без хомута. День прошел, все хата пуста. Надоело нашему Ягупу такое житье, некому кричать на него, он как-то к этому привык уже; волку зима за обычай, привычка – вторая натура! Давай наш Ягуп думать-размышлять…
Днем-то ничего, не видит за работой, как и время идет, а ночью один пораздумается, хоть и все в хате тихо, а его и сон не берет; хоть злая жена, а все таки была она, а теперь нету и этакой! Не утерпел наш Ягуп, на другое утро встал чем свет, взял бадью и веревку, пошел туда, куда жена запропастилась. «Вытащу ее, – думает, – если жива, авось она теперь исправилась, авось станет слушать речей разумных, авось не будет зла!» Пришел наш Ягуп, где был гнилой сруб, привязал бадью к веревке, опустил вниз и кричит: «Эй, хватайся, жена! Простил я тебя, вылезай на свет! Жива или нет?» Чует Ягуп, что бадья стала тяжела, веревка понатужилась, видно, кто-то вкарабкался, тащит… Дотащил доверху – глядь, сидит на бадье чертенок с расцарапанной мордой, а из разорванного уха так кровь и течет…
– Тьфу ты, пострел, пропадай совсем! – закричал Ягуп и хотел опять опускать бадью…
Так чертенок и завопил:
– Кормилец родимый, вытащи! Всем наделю, награжу тебя, только вытащи!
– А чего тебе так на свет желается? – спросил Ягуп. – Тут и без вас довольно всякой нечисти.
– Да что, добрый человек, я бы ни за что не хотел вылезать отсель, да беда стряслась над нами несказанная: провалилась к нам сюда какая-то баба злая, неугомонная, нет нам от неё житья никому, поразгоняла всех, позамучила, видишь, как меня отделала?.. А другие там вовсе – кто без глазу, кто без носу остались!
«Ну, – подумал Ягуп, – уж если и чертям от нее житья нет, видно, людям и подавно с нею не уладиться».
– Что же ты мне дашь за это, если я тебя вытащу?
– Да что, добрый человек, мне тебе дать теперь нечего, а я постараюсь так отслужить.
– А чем бы примерно?
– Да вот, как ты меня вытащишь, побегу я по людям к мужичкам богатым, к одному, другому и третьему, буду по ночам безобразничать там, будут люди просить помощи, а ничем меня не выживут.
Ты скажи, что можешь меня выгнать вон, и приди туда, то я в ту же ночь оставлю тот дом, а ты бери за это сколько можно более, вот тебе и плата за мою выручку.
– Ладно, да не солжешь ли, лукавый бес?
– Не бойся, добрый человек, мы не то что люди, редко слово даем, зато его крепко держимся.
– Хорошо, коли так. Вылезай же, делать нечего, – и вытащил Ягуп с чертенком бадью, тот от радости так и юлит хвостом.
Отблагодарил чертенок Ягупа словами ласковыми и говорит ему: «Смотри же, добрый человек, дал