Вечерами я долго размышляла над словами доктора Иоширо, я закрывала глаза и старалась представить себе мир, наполненный энергиями, и этот новый мир сильно отличался от того мира, который я знала раньше. Этот мир был иным и немного пугал меня.
Бывало, даже строгий доктор тряс меня за плечо, а когда я отвлекалась от своего занятия, он говорил мне:
– Идите отдохнуть, г-жа. Вам надо выспаться. Завтра Вам потребуется больше сил, потому что у больной может наступить кризис.
Спала я в соседней комнате, но сон мой не был крепким, даже во сне мне казалось, что я слышала стоны мамы. Сёстры, отец и тётушка Акира были где-то рядом, но я не видела их.
Как-то раз доктор Иоширо подошёл ко мне, его взгляд в тот момент отличался пониманием и жалостью. Впервые тогда я поняла, что доктор являлся тоже человеком.
– Вы хотели мне что-то сказать, г-н Иоширо? – спросила я.
– Вам нужно быть мужественной, г-жа. Однажды настанет тот момент, когда Ваша мать умрёт, Вы должны быть готовы к этому.
Настой был уже готов, я сняла горшочек с огня и перелила содержимое в пузырёк.
– Значит, моя мама умрёт?
Долгое молчание было мне ответом. Наконец, доктор Иоширо произнёс:
– Все признаки говорят об этом, г-жа. Пульс сейчас ускорен, затем он начнёт замедляться до тех пор, пока совсем не исчезнет, точно так же, как жизненная сила покинет тело больной.
Слова доктора проникали в моё сознание как бы через какую-то промежуточную среду. Я смотрела на умирающую маму, и скорбь с каждым разом сжимала моё горло. Слёз не было, я чувствовала себя уже не такой маленькой девочкой, как Кимико; мои руки опустились, пузырёк выпал из них, настой с сильным специфическим запахом растёкся по полу.
– Значит, уже ничего невозможно?
Доктор кивнул:
– Так бывает, человек не в силах контролировать мир. Вам нужно привыкнуть в этому, г-жа.
Я посмотрела на маму, в глаза бросались её восковая бледность и худоба. Она уже третий день ничего не ела; мне с трудом удавалось отпаивать её теми отварами, которые прописал доктор.
….Через три дня мама умерла, и наш дом погрузился в скорбь. На этот раз Кимико была молчаливой, она почти что ничего не ела, и всё время сидела с опущенными глазами. Хакира бросила свой сад мечты и почти не выходила из комнаты. В наш дом были приглашены многочисленные дальние родственники, которых я вообще не знала, а многих даже впервые видела. Это постаралась тётушка, она придерживалась строгих ритуалов синтоизма, хотя всем объявила себя последовательницей Будды. Я не смогла смотреть на скорбные лица этих людей, слушать их речи, потому что в глубине души понимала, что всё сказанное являлось не искренним.
Отца я тоже не могла повидать. Распорядившись насчёт похорон,