Дело пахло жареным. Поэтому Олеандр, спотыкаясь, ринулся к ближайшему окну и вцепился в подоконник.
– Все в порядке, Юкка! – прокричал он в приоткрытые створки, силясь придать голосу твердость. Вышло из рук вон плохо – язык одеревенел и едва шевелился. – Я впущу его!
– Ой! – пискнул Юкка. – Благого утра, наследник. Тогда… Тогда ладно. Прошу прощения.
– Смекнул, наконец? – с издевкой прошипел Рубин. – Он меня впустит, так что исчезни!
– Следи за языком, Рубин, – прорычал Олеандр. – Ты с хранителем разговариваешь!
– Открывай, сын Антуриума! – воскликнул тот. – Некрасиво старых друзей на пороге держать!
– Мы с вами еще потолкуем. – Тон Юкка понизил, но угроза распознавалась явственно.
– Топай-топай, – Рубин отмахивался от него, как от жужжащего над ухом насекомого.
Стоило задвижке отъехать, Рубин скользнул в хижину вместе с пыльцой и ветром. Расстегнул брошь на вороте. И провонявший пылью плащ упал за его спиной, кончик раздвоенного языка выглянул изо рта.
Олеандр поперхнулся зевком. Ежели ему не изменяла память, что вряд ли, не виделись они с Рубином года полтора, а казалось, лет шесть-семь. Ничего уже не осталось от того нескладного юноши, который вечно горбатился и шаркал. За время кочевания он возмужал и окреп. На костях его наросли мышцы, а свободные рубахи и шаровары сменились на варварское одеяние: безрукавку, перчатки без пальцев и драные на коленках портки, пошитые из лоскутов чёрной кожи.
Не дракайн возвышался над порогом – феникс. Только темно-рдяных крыльев Рубину и не доставало.
Крыльев?.. Воспоминания об Эсфирь мелькнули в сознании Олеандра. Нужно её проведать! Он оставил в памяти пометку и взмахнул ладонью. Приятель ответил тем же, раскрывая пальцы веером и переводя взор на стол.
– Винцо хлещешь? – Губы Рубина искривила улыбка. – Не похоже на тебя. Допёк кто?
– Фрезия, – Олеандр тяжело вздохнул и взобрался на подоконник, подминая под себя ноги.
– М-м-м, – протянул приятель. – Ведаешь, на любой свадьбе есть ребятня, которая сидит в тени и набирается. Чую, на твоей свадьбе одним из таких смельчаков буду я. О!.. Еще отец твой!
– Очень остроумно, – Олеандр прицокнул языком и уставился в окно, ничего толком не видя.
Мир будто в хороводе кружился. Очертания улочек и деревьев дрожали и смазывались.
– Ку-ку! – Щелчок пальцев вызволил его из пьяно-сонной ямы. – Присесть-то дозволишь?
– А?.. Да-да, садись.
Рубин, чаще нарекаемый среди дриад Змеем, в предвкушении растер ладони. Сумка соскочила с его руки. Он водрузил её на стол и принялся в ней рыться, красуясь рыжиной чешуи на предплечьях.
– Зачем ты вообще на ней женишься? – поинтересовался Рубин. – Не твоё же, ну! Хоть одну причину озвучь.
– Она не невинна.
– Вы?..
– Ага, – Олеандр сглотнул, чувствуя, как разум снова окутывает дрёма. – Всего разок. Но этого было достаточно, чтобы выжечь на ней клеймо