– Инфузория!..
Мужчина:
– И чем ее лечат?
Курсант:
– Лекарствами. И закалкой.
Женщина в очках, с готовностью поет:
– Если хочешь, если хочешь быть здоров…
Мужчина, доверительно:
– Я вот призывался в 77-м…
Я вышел остановкой раньше нужной. Позади меня женщина в очках задумчиво приговаривала, качая головой: «Одна, совсем одна».
Правила маскировки
Никак не пойму людей, которые ездят в метро в камуфляже. С семьей, в выходной день.
От кого они прячутся, от кого хотят скрыться? Ведь ничего не получится.
Чтобы спрятаться в метро, нужно проколоть себе бровь и вставить гантельку, а в уши – наушники, да выкрасить черным ногти, да взять в руки банку с джин-тоником. Тогда никто не догадается, что ты на самом деле джеймс-бонд и выполняешь невыполнимую миссию, сопровождаешь жену в мир кожи и меха.
Пластырь
В вагон метро вошел продавец лейкопластыря.
Он был пьяный в дрезину.
Он очень долго топтался на месте, обретая точку опоры и устаканиваясь. Утвердившись, он обратился к пассажирам:
– Лл-ляко..пстырь!… залепляет…
Лейкопластыря при нем не было. Он его потерял.
Ручки
Снова некрополитен.
Вошла продавщица всего, кубических очертаний; вошла и затрубила:
– Ручки гелевые, на масляной основе, пишут в любом положении…
Пауза. Не меняя интонации, тем же нечеловеческим монотонным голосом:
– Ручек нет, блин, кончились, надоели они мне…
Я так захохотал, что стало неловко. Беззвучно, но лицо выдавало. Вокруг сидели чинные, каменные пассажиры – кроме очаровательной девушки напротив. Она занималась тем же, что и я. Так мы и ехали, поглядывая друг на друга и прыская, пока я не вышел.
Кун-шу
Троллейбус.
Спортивная старушечка-кондуктор протягивает ладошку. Я сую мелочь и бумажку: десять рублей. Бумажка сложена пополам. Из бумажки торчит какой-то чек.
Старушечка осклабилась и весело сверкнула очками:
– А ваши чеки мне не нужны! Нет!
– А мне – ваш билет…
Не реагируя:
– Если чеки хранить – деньги не будут держаться! Чеки нужно выкидывать! Денег не будет… У китайцев написано! Кун-шу вроде, да? Читали?
– Как скажете, – пожал я плечами. Скомкал чек и бросил на пол, намусорив.
Дома у меня, между прочим, полным-полно чеков, и в карманах тоже.
Старушечка пошла дальше, помахивая детектором.
Я услышал озабоченное:
– Эти ваши карточки – тоже чеки… не будет денег…
Пропавшие среди живых
Та же кондуктор-старушечка, тот же троллейбус. Четыре дня спустя.
У старушечки – монолог. Не без яда.
Очки сверкают.
– Их сразу видно – всяких вологодцев, тамбовцев… новгородцев. Тут немцы сели! Заблудились. Я к ним,