Пролетарий пошел в начало салона, взял там зачем-то оставленную большую красную сумку и пересел поближе к настоящему источнику Упс, глядя строго.
Не знаю, что тут на что повлияло – вид сумки, факт ее доставки или само соседство – но Упс прекратилось.
И воцарился мир.
Тогда пролетарий повернулся к соседу, сосавшему пиво, и начал рассказывать, как работал ремонтником. В звуковом диапазоне Упс и шире.
А я приехал как раз!
Я же обещал, что все кончится миром.
Да, забыл сказать. Девчата, меня окружавшие, взахлеб обсуждали журнал с глянцевыми трусами и передачу про Дом номер Два.
Призыв
В метро (я очень внимательно слушаю такие вещи и ничего не путаю) только что прозвучало:
«Помогайте беременным женщинам, помогающим инвалидам и людям с плохим зрением».
Демиурги
Поздний вечер, метро.
Полный вагон рыбаков.
Финский бульон-залив еще не до конца переварил ледяную корку зимнего жира. Рыбаки сидят до последнего.
Мне их сильно не хватает, этих рыбаков. Несколько лет назад, когда я каждое утро садился в поезд, эти странные люди с громоздкой экипировкой были для меня бесплатным триллером. Удовольствие от созерцания этих фигур, как и от всякого триллера, строилось на контрасте и радости за личный комфорт. Я даже забавлялся, вспоминая не помню, чью, обидную песню про жен, встречающих рыбаков, которых доставили прямо со льдины на чрезвычайном вертолете. «Кормилец спустился с небес», – вот как пелось в той песне, не без высоколобого сарказма. А жены стоят внизу с разинутыми ртами.
Меня не покидало подозрение, что это какие-то особенные люди. Придешь на залив и видишь вдали множество черных мушек. Сидят неподвижно, не пьют и не курят, хотя, конечно, как-то же они пьют и курят, потому что иначе теряется весь смысл. Каждый сам по себе, никакого общения, никакого обмена продуманными мнениями и видами. И едут-то в поезде молча, лишь рыкнут изредка что-то универсальное, размытое семантически. Как будто из камня высечены, да и близко уже к тому по текстуре кожи с проникновением в податливый, восприимчивый к оледенению мозг.
Вчера я решил, что они, может быть, демиурги.
Они никого не ловят. Они зависают над водами и творят Рыб.
Они сосредотачиваются, и Рыбы образуются из ничего.
Но дело, вполне возможно, обстоит совершенно иначе, наоборот. Не исключено, что это сами Рыбы охотятся на рыбаков. Потому что эпоха Рыб к маю месяцу заканчивается, и наступает эпоха Водолея. Льдину отрывает, и вот уже Рыбы густеют косяками, ждут, когда им удастся выделить из ловцов чистый Духовный Экстракт.
Не знаю, короче. В быту такие люди ничем не выделяются.
Был у нас физиотерапевт – милейший, невысокий человечек, немного хроменький, и даже машину себе купил такую же трогательную, «Оку»; выходит однажды за ворота, а ее хулиганы перевернули, и вот он стоит весь беспомощный, кричит одиноким голосом человека. И, представьте, туда же – рыбак оказался! Сам