Ключники. Открытые миры. Павел Владимирович Тен

не найти асфальтированных тротуаров, красивого и яркого освещения, лишь нахоженные и утоптанные тропинки с деревянными мостиками и лесенками.

      Паша узнал очертания родного парка с первого взгляда. Вдохнув приятный запах прелой листвы, тепло улыбнулся. Ему было хорошо знакомо место, куда перенёс его орешек. Начало грунтовой дорожки, убегающей вглубь леса от автобусной остановки на Севастопольском проспекте. В это время на городских улицах уже совсем стемнело и всё освещение работало в полную силу. Широкий проспект огнями высоких фонарей, будто пограничная линия, разделял город и лес многополосной колеёй. Ночью разрыв между каменным и лесным массивом становился не таким размытым, как днём. Из сумерек на границе лесного царства проспект напоминал Паше вытянутую сцену, залитую огнями ярких софитов. Мужчину лет сорока, быстро пересекающего дорогу, Паша опознал сразу. Он безмолвно наблюдал, как папа преодолел последний освещённый участок и пронёсся по тропинке мимо него. Мужчина, не обратив на сына никакого внимания, широкими шагами направился прямиком в чащу леса. Мальчик, не раздумывая, побежал следом за ним. Только погрузившись в парк, Паша осознал, насколько сильно был освещён городской проспект. Его глаза едва улавливали коварные корешки под ногами. Они всё время норовили поймать его за ногу, превращая ухоженную днём тропу в полосу с препятствиями ночью. Лишь редкие белые пятна снега, лежащие местами под деревьями, отражали свет луны и слегка рассеивали глухую тьму. Ветер, порывами сносивший с ног в городе, в лесу успокоился. Пробираясь сквозь ветви, он мягко шевелил их, разнося вокруг лёгкий шёпот. Полумрак и разговор ветра не пугали мальчика, а наоборот, успокаивали и согревали. Отец двигался впереди уверенно, легко ориентируясь в темноте, он всё дальше удалялся от городских улиц. Вскоре уже пропал шум машин, преследующий москвичей повсюду и круглосуточно. Продвинувшись ещё немного вглубь леса, они свернули с нахоженной тропы, дальше прокладывая путь по грязи и снегу. Папа, не обращая внимания на неприятную жижу, забивающуюся в туфли и налипающую на брюки, шёл, не сворачивая, вперёд. Остановился он вдалеке от прогулочных маршрутов перед большим холмом из корней, веток и глины. Скинув светлое пальто прямо на землю, он извлёк из его карманов раскладной нож. Выбрав пять стволов вокруг холма, он с помощью ножа оставлял на каждом из них едва различимые знаки. Лесная тьма не мешала работе отца, он не спеша переходил от одного дерева к другому. Только сейчас у Паши появилась возможность разглядеть папу получше, в первую очередь ему бросилась в глаза разорванная одежда на нём. Пиджак на уровне груди был располосован на длинные широкие ленты, чуть меньше были испорчены брюки. Пальто, лежащее в грязи, выглядело не лучше пиджака. В остальном ничто не выдало в отце волнения и беспокойства. Его сосредоточенное лицо и плавные движения наводили на мысль, что папа совершал загадочный ритуал осознанно и спокойно. Покончив