Я смотрел на кота. Он вылизывался. Я пытался ни на секунду о нём не забывать.
– Кис-кис-кис-кис…
Кот посмотрел на меня и прыгнул в сторону.
Я тоже прыгнул. Кот летел по дуге, а я – так, чтобы угол между мной и котом был один и тот же. Вытянул руки, как футбольный вратарь в решающую минуту…
И поймал.
Кот был у меня в руках. Он вырывался и царапался, но это уже не важно.
Москаль-Ямамото потянул за хлястик. Я поднялся. Когда руки заняты котом, и этот кот рвётся на свободу, подниматься с земли непросто.
Мы вернулись к “таблетке”.
– Я веду?– спросил Москаль-Ямамото.
– Ну разумеется. Я же с котом.
– Надзо суппэ, как говорил Чернышевский!
Мы тронулись. Развернулись и поехали обратно той же дорогой.
– Живого кота надо будет в карантин,– сказал Москаль-Ямамото,– Ещё не поздно сдать тушкой.
– Ты не любишь животных?
– Люблю. Просто предупредил. И обязательно сообщи Флигендберду.
– Флигенберду? Профессор вернулся?
– Вернулся. А что это значит?
Кот внимательно следил за дорогой.
Я обернулся и ещё раз посмотрел на Штырь. Объект-104 всё так же пересекал небосклон.
– Новое испытание?
– Верно,– Антон улыбался,– Может быть, на этот раз получится взорвать эту несчастную планетку.
Пропускной пункт. За тёмными стёклами голова Соноко-сан над коллекционным томом манги. Яойной, разумеется.
Москаль-Ямамото просигналил трижды.
– Выпускайте!
Дежурная, не глядя, повернула рычаг. Ворота разъехались.
– Поздравляю,– произнёс Москаль-Ямамото, когда ворота закрылись,– Этот был наш тридцать шестой боевой вылет.
– Тридцать седьмой,– ответил я и начал гладить кота, чтобы успокоиться.
– Тот не считается. Он был нулевой. Я за сишную нумерацию.
– Я тоже паскаля не признаю. Что ты мне хотел сказать?
– Когда?
– Когда выезжали.
– А, хоу на но!
Я отцепил хвост.
– Говори, не томи.
– Наш беглый Пачин,– Антон сделал паузу, словно искал нужное слово,– скоро снова появится в новостях.
– Продолжай.
– Что продолжать?
– Что Пачин постоянно влезает в истории, я знаю с девятого класса. Не такая большая тайна, чтобы говорить её только снаружи.
– Это была последняя история нашего буйного пацифиста,– Москаль-Ямамото снова не смотрел на меня,– Не влипать ему больше. Отвлипался.
– Что с ним?
– Тебя скоро вызовут в особый,– как ни в чём ни бывало произнёс мой напарник,– Краболовы будут щупать. Перечитай школьный альбом. Чтобы в датах не запутаться.
– Нани кадаттен-но! Думай, что говоришь!
– Насчёт Пачина и всей нашей старой компании… Видишь, как получается? Было нас пятеро, учились вместе. И вот нам по двадцать два, – и нас уже только трое. Причём ни одного волной не накрыло, ни одного… Все естественными причинами.
Мне подурнело.