Как я стал предателем. Александр Накул

по всему острову, толку от неё оказалось немного.

      Но в тот день тревога была обычная.

      Как нетрудно догадаться, так мы в тот день никуда и не эвакуировались. Сидели за лабораторным столом и болтали, как в кафешке.

      …– Но у нас даже теперь много хороших физиков,– заметил Москаль,– до революции ничего подобного не было. А потом – как грибы после дождя. Капица, Ландау…

      – Шубин,– добавил я. Этой весной у нас как раз прошла лекция Величковского.

      – Да, Шубин. Но не этот. Двух Шубиных физика конденсированного состояния не выдержит. Качалов, Флигендберд. И, в перспективе, Ватанабэ.

      – Наш Такэси?

      – Думаю, да. Есть все шансы. Он не только ничего кроме физики не умеет – это у нас в лицее нормально, есть даже те, кто умеет на одну вещь меньше. Он ещё впридачу ничем другим не занимается. А вот последнее – редкость. Особенно среди советских учёных нашего времени. Кого не возьми – либо в дурке лежал, либо барыжит красной курильской икрой по кооперативной линии, либо раввин-активист. Что, в принципе, одно и то же.

      – А ты реактивами не барыжишь?

      – Ну я же не учёный. Я на него просто учусь.

      – Я думаю, всё дело в сталинских временах.

      Стукнула входная дверь. Похоже, датчики запомнили, что мы вошли и не вышли.

      – Опять проклятый Сталин дотягивается?

      – Мне профессор Флигенберд рассказывал. Что даже он, уже при Брежневе, пошёл в учёные потому, что там власть не трогала. Можно было изобретать, придумывать и решать задачки на партсобрании. Ни рабочему, ни крестьянину, ни комсомольцу это не светило. Он так и сказал – предприниматели шли в науку, потому что нигде больше нельзя было предпринимать

      – Так предпринимательством можно и на рынке заниматься. Или в мастерской. Заведи артель и предпринимай, чего хочешь.

      – Нет, это-то понятно. Торговать или артель завести ты мог и при Сталине. Но миллионером через это ты стать не мог.

      – Но ведь и через науку тащемта миллионером не станешь. Только академиком. Хотя оклады у них, конечно, достаточные. Вполне на уровне миллионеров. Наших, разумеется. Не долларовых.

      По лестнице поднимались.

      – Тут другое. Кто такой богатый? Это тот, у кого достаточно денег, чтобы не беспокоиться о деньгах.

      – В этом смысле Гриша у нас – миллиардер.

      – Это не совсем так. Гриша не думает о деньгах, это верно. Но он постоянно о них беспокоится.

      В лабораторию вошли трое. Мы усиленно делали вид, что не испуганы.