Друзья, которые с ужасом смотрели на распродажу и пропивание имущества, цокали языками и отваливались пачками по мере исчезновения из дома бытовой техники, драгоценностей, автомобиля, а потом и самого дома. Ллойд отвалился на плазме, Джонсоны решили не общаться, когда он продал колье, которое дарил Оливии на пятилетие свадьбы. После автомобиля же, а это спустя почти два года с момента аварии, все её родственники решили, что с них хватит этого выпивохи-вдовца. Последним ушёл с молотка их двухэтажный домик в элитном спальном районе.
Мать заманила его к себе под видом поддержки, где Джонни ждали специально обученные люди от наркологов до психиатров, но отчим предупредил пасынка о засаде. Его пьяные пятки, заплетаясь, сверкали через весь штат. Пока не остановились в пригороде Нью-Йорка в съёмной комнате с клоповым диваном и поломанным чайником, который, кипятя воду для быстрозаварной вермишели, служившей в то время для Джонни основным видом питания, мог закоротить весь микрорайон. Мать звонила ещё некоторое время ему на мобильный, пока не был продан и он, после чего связь с прошлой жизнью утратилась начисто.
Хочет ли он назад? Боже, нет! Эти сочувственные осуждающие взгляды, вносящие в его душу ещё больший диссонанс, требовалось заливать выпивкой так, чтобы не различать даже светлые пятна лиц глядевших!
Сегодня он не знает ответа на вопрос, почему так сложилась его судьба. Джонни не чувствует, что Оливия была его родственной душой, единственной любовью или неповторимой девушкой. Иначе он не оттягивал бы собственное отцовство, выдумывая какие-то никчёмные причины. Просто они встречались достаточно долго, чтобы выбирать между свадьбой и расставанием. Что он ощутил, когда сам выжил, а она нет? Совсем немного чувства вины, но в основном огромное сожаление и нежелание начинать весь этот путь заново с кем-то другим.
Почему именно сейчас он просыпается? Джонни вполне устраивала та меланхолия, владевшая его душой многие годы, приятная апатия, останавливавшая его лапки, которые по привычке ещё пытались барахтаться. Он был таким хорошим все эти годы на улице, отсутствующим, пустым и пассивным, приятно вспомнить! Что же случилось?
Краем своего мозга он догадывается, что. Джонни уже в завязке четыре месяца. Заливать это стало нечем, и чувства снова начали тормошить его в моменты одиночества. Когда он остаётся один, когда не нужно заниматься выживанием, как, например, сейчас, мозг упорно тыкает его в собственные изъяны, как котенка в лужу на ковре. Он бы сейчас всё отдал за бутылку виски. Или даже водки. Даже не очень качественной, лишь бы заткнуть течь. Джонни отчаянно не хотел просыпаться.
Он возвращается домой около четырёх. Носки высохли, в коробке тепло от припекавшего весь день осеннего солнца. Спать рано, и Джонни подумывает сходить к карге покаяться и занести долг.