Егорьев глянул.
– Похоже, кто-то ногтями повозил.
– То-то и оно.
– Не ногтями, а когтями, – раздался сзади детский голосок.
Они повернулись.
Из-за раскрашенного в веселый зеленый цвет бревна выглядывал пацан лет десяти-одиннадцати.
– Оно тут бежало, – сообщил он, – и когтями так вжжжик! И забор затрясся!
– Так, – сказал Усманов, немного помолчав. – А оно это кто?
– Ясен пень, кто, – серьезно заявил пацан. – То, кого вы ищете.
– А кого мы ищем?
Пацан фыркнул.
– Ну ты глупый, дядя. Чудище! Волосатое, двухметровое! Кого здесь еще искать?
– Действительно, – Усманов отвернулся.
Егорьев присел рядом с мальчишкой.
– Подожди. Так ты видел это чудище?
– Ну.
– А когда?
– Недавно. Ночью.
– Вблизи?
Пацан даже отскочил в сторону.
– Я что, дебил?! Если б оно меня заметило, я бы с вами сейчас не разговаривал. Вон там, за углом прятался. Как все заснули, так я сюда и выбрался. Я так часто делаю, – похвастался он.
– То есть описать ты его не можешь, – разочаровано протянул Егорьев.
– Еще как могу! Огромное, мохнатое и морда такая длинная.
– Морда длинная? – заинтересовался Усманов.
– Ага. Всё как описывают.
– Где описывают?
– Ну как где. В страшилках. Про чудищ, которые по ночам из подземелий вылезают.
Егорьев встал.
– Человека, несущего тот столб, вполне можно принять за двухметровое чудище с длинной мордой, – сказал он Усманову. – Особенно издалека ночью.
– Да какого человека! – возмутился пацан. – Вы что, меня не слышите? Говорю же, чудище! И глаза у него были такие огромные и красным светились! И вообще их было двое!
– Двое? – переспросил Усманов. – Одно чудище тащило другое чудище?
– Хрена с два. Сначала одно прошло. Потом через минуту второе такое же. Я даже подумал, что это, типа, сбой в матрице.
Усманов и Егорьев переглянулись.
– И что было дальше? – спросил опер.
– Откуда я знаю? У дежурки свет зажегся, и я обратно убежал. А что, эти чудища кого-то к себе под землю утащили?
– Что-то вроде того, – пробормотал Усманов.
– Кла-асс! – восхитился пацан. – Пойду нашим расскажу, а то они мне не верили.
Он отпрыгнул назад и понесся к интернату, сверкая кроссовками.
– Ну, если чудищ было двое, – задумчиво сказал Егорьев, глядя ему вслед, – то это многое объясняет.
– Бред, – сказал Усманов. – Маньяки не работают парами. Маньяки работают поодиночке.
– Иногда у них бывают помощники, – возразил опер.
– Нечасто. Думаю, не надо воспринимать всерьез свидетельство ученика коррекционного интерната. А то придется в отчете не только о двухметровых чудищах и подземельях