В тот вечер и на следующий день Стематула беспрестанно ходила за мной по пятам и все время поносила Рину. Она утверждала, что зря люди квартала называют ее саму нахалкой, ведь Рина – самая бессовестная девушка, ленивая лгунья, невоспитанная плутовка. Дескать, она флиртует не только с молодыми людьми, которые попадаются ей на пути, но и с женатыми, семейными мужчинами. Поэтому, если она станет приставать ко мне, не следует проявлять благосклонность.
Позже Стематула говорила так обо всех подругах, которые пытались сблизиться со мной.
Бедная девушка понимала, что ее положение в квартале ничтожно, и не питала иллюзий относительно собственной персоны. Но в то же время она чувствовала какое-то родство душ, некую связь между нами, и тянулась ко мне, кусая губы от отчаяния. Стематула не оставляла меня в покое, пока не убеждалась, что ей удалось меня одурачить.
Вместе с тем вскоре после этой бессмысленной сцены ревности у нее появилась помощница: моя квартирная хозяйка тетушка Варвара…
Стоило мне немного сдружиться с девушками, старая мадемуазель немедленно это почувствовала и, не осмеливаясь напрямую наброситься на меня с упреками, начала, как и Стематула, обвинять девушек. Она осуждала их всех, говорила, что они забываются и, подобно попрошайкам и падшим женщинам, бегают за мной по пятам. Девушки чуть не плакали, на их лицах, как и на лице Стематулы, попеременно отражалась то совершенно детская обида, то раздражение.
Когда я был дома, тетушка Варвара принципиально не впускала никого из девушек, кроме Стематулы. Но хитрая Стематула постепенно сломила сопротивление старой девы и добилась того, чтобы и другие девушки получили такую привилегию.
Как-то в пятницу вечером тетушка Варвара при помощи Стематулы на специально выделенные мной деньги устроила званый обед. Официально был приглашен только каймакам, главный священник отец Хрисантос и квартальный староста Лефтер-эфенди. Доктор Селимбей тоже должен был прийти, но заболел.
Тетушка Варвара очень обрадовалась новой возможности похвастаться перед всем кварталом. Таким образом она одним выстрелом убила бы не двух и даже не четырех, а пятерых зайцев, причем стреляя из чужого ружья.
Прежде всего, в ее дом должен был прийти каймакам города Миласа. Это было сравнимо с той честью, которую оказало ей Османское государство, когда приняло под свое покровительство.
Мадемуазель Варвара почему-то не любила каймакама и с удовольствием злословила о нем, когда бывала возможность. Но как только речь зашла о визите, ее слова сразу изменились. Стоя на крыльце и ощипывая двух индеек, зарезанных для соседей, она гордо говорила:
– Вы знаете, что значит «каймакам»? Это заместитель нашего великого падишаха. Зачем же смотреть на его рост? В Миласе выше каймакама только Аллах.
У мадемуазель Варвары имелась и вторая цель: