Увидев меня в двух шагах, Рина совершенно растерялась и покраснела.
– Чего ты ждешь, Рина? – спросил я со смехом.
Рина недолго колебалась.
– Отец должен прийти с рынка… – солгала она.
Я сделал вид, что поверил:
– Хорошо, тогда жди…
Я начал удаляться, но Рина не села обратно на крыльцо. Через пять-десять шагов я обернулся и увидел, что она медленно идет следом за мной.
– Что, решила не ждать отца?
Я смотрел на Рину и улыбался, взглядом показывая, что все понимаю.
Она засмеялась в ответ и пожала плечами, давая понять, что не боится быть уличенной в хитрости:
– Я пойду, не буду ждать.
В этот час улица была безлюдна, а точнее, совершенно пуста. Обычно мы болтали без умолку, но сегодня у нас словно языки отнялись. Мы шли бок о бок, я поглядывал на Рину, а она мгновенно перехватывала мой взгляд, вздрагивала и с улыбкой смотрела на меня.
Я почувствовал необходимость что-то сказать:
– Рина, давай я немного понесу твою корзинку.
Девушка задрожала от страха:
– Вы понесете? Нельзя.
– Можно… Ты устала…
– Это стыдно, что скажут люди, если увидят?
По мнению Рины, показаться вместе, практически рука об руку, не считалось зазорным. Но если бы я нес ее корзинку и нас увидели, разразился бы страшный скандал.
В тот вечер все кипело у меня внутри: хотелось схватить девушку за неровный подбородок, дотронуться до веснушчатой щеки, укусить за губы, словом, играть с ней и тормошить, как котенка. Такой возможности не было, поэтому я схватил корзинку и гневно сказал:
– Дай ее сюда… Я так хочу.
Рина крепко держала корзинку. Она даже сжала ее коленями, зная, что силы рук не хватит. Наши пальцы и волосы соприкоснулись, ведь это неизбежно в борьбе, и мы оба вдруг остановились, с трудом переводя дыхание.
Она вновь повесила корзинку на руку, и мы продолжили путь.
– Ты очень упрямая, Рина…
– Я очень упрямая. Но если увидят, будет очень стыдно… Вы несете мою корзинку – как стыдно!
– Почему же стыдно, разве мы не друзья?
– Вы другой человек…
Наивные слова этой бедной девочки и почтение в ее глазах лучше, чем что бы то ни было, передали то восхищение, с которым люди квартала относились ко мне.
Я почувствовал уверенность и нахально заявил:
– Я собираюсь на прогулку в Турунчлук. Пойдешь со мной?
Она сразу отвергла мое предложение.
– Это невозможно. А если увидят, будут говорить, это очень стыдно… И еще мама… Вы знаете, моя мама…
Подмигнув, она озорно засмеялась и показала жестом, что ее выпорют.
– Ну если так, ладно… пойду один.
Мы