Прошёл почти год как они вернулись с космического круиза. Работа, увлечения, небольшие развлекательные мероприятия с друзьями в отдельные выходные – в общем спокойный и размеренный образ жизни. Ещё можно сказать – обычная семейная жизнь, только не хватает ребёнка, с которым можно было раза три в неделю встречаться и проводить пару часов вместе. Вроде всё замечательно сейчас и обнадёживающе для будущего, но внутри Евгения жили какие-то страхи. Он пытался их убить, хотя бы утопить так глубоко, чтобы они не смогли выплыть на поверхность и быть замеченными Инни. Но ему кажется, она всё чувствовала, потому что первопричина его страхов была не в нём, а в ней. В Инни страх не жил или совсем немного, в ней жило что-то другое, но оно трансформировалось и превращалось в настоящий страх уже в нём. Самое страшное, что этот страх не хотел тонуть, а хотел поглотить хозяина изнутри. Теперь Евгений старался быть к Инни очень внимательным и вообще более весёлым, общительным человеком и готов был выполнять все её пожелания. Он пытался уберечь её от прошлого. Но в жизни правят свои законы, и чем сильнее хочешь предотвратить неизбежную беду искусственными методами, поэтому то она и неизбежная, что действенных естественных методов против неё и нет, тем быстрее она и проявляется.
Заметив перемены в отношении к ней Евгения, Инни не удивилась и даже сначала попыталась принять их, но всё быстро полетело кувырком под откос. Какая-то неистребимая зараза осталась в ней, постепенно незаметно набирала силы, а вновь выплеснулась в страшную болезнь. Что её спровоцировало? Сам Евгений или мелкие неурядицы на её работе – неважно, условную причину можно найти любую, истинно одно – снежный ком неизбежно должен был превратиться в лавину. Как-то вечером Инни вернулась домой и ласково улыбнулась вышедшему навстречу Евгению. Но в её глазах проявилась и грусть, и он понял окончательно, что мир начал разваливаться. Эта грустинка явилась последней капелькой, переполнившей его чашу неверия в надвигающийся крах. Вроде обычная грусть, способная появиться из-за случайной нелепости, недопонимания коллег по работе и всякой другой мелочи, но Евгений чувствовал Инни почти как себя, нет, он чувствовал её лучше себя и даже лучше её самой – в ней была особенная грусть, предвещавшая смерть. Обидно, что тогда он не поверил своим предчувствиям, ещё надеясь непонятно на что.
– Когда ты подала заявку? –