Мария даже растерялась при столь ярком проявлении мужского эгоизма, помноженого на чисто детскую настырность… Павел Бердянский определенно привык получать все, что хотел, и Мария не знала, как объяснить, что отказаться ей все-таки придется, но причина не в том, что она не любит его и не хочет быть с ним. Все было как раз наоборот, но Павел ее не слышал и не понимал. Зато она начинала понимать, что он за крендель, за рамками сцены и гримерки, и вне роли пылкого любовника…
– Во-первых, я кота не предупредила, что не приду, и не оставила ему еду на ночь, – это не было шуткой. – А во-вторых, Паш, ты понимаешь слово «устала»? Я на ногах с семи утра, а сейчас половина одиннадцатого, и завтра мне опять вставать в семь, и идти подметать коридоры… И между прочим, тебе тоже не мешает выспаться.
Ее рассудочные аргументы звучали убедительно, но Павел чувствовал уже, как в груди кислотой разливается обида… Котик ей, стало быть, важнее? А спину гнуть с веником или возюкаться с тряпкой лучше, чем побыть с ним в постели… хоть до самого вечера?
– Да ты просто не знаешь, от чего отказываешься! – бросил он в досаде и, сняв ладони с ее плеч, принялся поправлять одежду. Шампанское на груди уже почти высохло, только отдавало кислятиной, да и плевать! Костюмерша сама отстирает…
– От чего я отказываюсь, Бердянский? – Мария начала сердиться всерьез.
– От меня! – ответил ей резко и зло – И от того, чем мы могли бы заняться вдвоем, когда нам никто не помешает, ни эти вон за дверью, ни твой чертов кот, никто, понимаешь?
– Охххх… – она поняла, что кто-то из них двоих должен закончить эту тягостную сцену – и похоже, эта почетная обязанность выпала ей. – Ну прости, Паша, что отказалась от VIP-билета и испортила тебе праздник.
– Ничего, один не останусь, уж будь уверена…
– Рада за тебя, – его реплика больно кольнула ее в самое сердце, но она не подала вида:
– Зато теперь ты всем сможешь рассказывать, что переспал с дурой, которая променяла золотые яйца принца Бердянского на своего кота…
– Дура и есть, раз так…
– … и еще не забудь про кошку твоего друга, который сейчас в реанимации.
Вечерним делом, которое Мария себе запланировала еще днем, была Прошка – она хотела забрать ее у тети Вали и определить на постой к себе, пока Андрей лежит в больнице. Бердянский этого не знал и, судя по его враждебному отношению к Урфину, вряд ли понял бы, так что от дальнейших объяснений она решила воздержаться.
Упоминание про Андрея добило Павла окончательно, именно потому, что он и правда совершенно не хотел сейчас – особенно сейчас- вспоминать пугающие обстоятельства их утренней встречи:
– Ага, давай, назови меня еще и черствым эгоистом, который про друга забыл!
– «Ты сказал». Все? Я могу вернуться к работе?
– Я тебя не держу, как видишь! Иди, дальше я сам справлюсь. – он сердито махнул рукой