– Павлуша, ну хватит уже, выйди из образа! Вернись к нам, простым смертным! – пророкотал Баптиста-Минаев, вошедший вслед за Бердянским, под руку с Ниной, исполнявшей роль Катарины. Оба были без грима, но тоже в костюмах.
– Ну что ты, Дим… Бердянский сегодня решил собрать все цветы, даже вонючие… такие, знаешь, что в навозе хорошо растут, – скривив губы, заметила Муравьева. Они с Павлом опять были в ссоре, но Нина была уверена, что все перформансы актера с другими барышнями – в ее честь, рассчитаны на то, чтобы вызвать ревность.
– Нинка, ты хреновый ботаник! – Минаев заржал еще громче, обнял подругу за плечи и повлек в другую сторону. – В навозе вообще-то отлично растут розы и лилии, самые козырные цветочки!
– Ой, да наплевать мне… хоть кактусы! Я устала и пить хочу, что тут есть холодное?
– Да вон, смотри, шампусик, целая батарея…
Проходя мимо Марии, Нина будто случайно толкнула ее локтем, а на Бердянского даже не взглянула… как, впрочем, и он на нее.
Илона и Фаина, заканчивая сервировку фуршетного стола в четыре руки, хотя по-хорошему требовалось восемь, сердито поглядывали на новенькую, но покрикивать на нее при Павле не решались. Марии было поручено разливать шампанское по узким бокалам, а потом разносить по залу на подносе и предлагать гостям, так что дел было невпроворот. Но… разве она могла думать о делах, когда Павел, разгоряченный, наглый, умопомрачительно красивый, стоял так близко, что она чувствовала его неровное дыхание, и так страстно сжимал ей руку?
За первыми гостями в кафе длинной вереницей потянулись другие актеры и сотрудники, работавшие в постановке. Войновского среди них не было, как и бедного Андрея, лежавшего сейчас в больничной палате. Мысль о нем немного отрезвила Марию, и она решительно попыталась вытащить свои пальцы из теплой, даже горячей ладони Бердянского:
– Павел, отпусти. Мне нужно работать…
Но не тут-то было. Наплевав на ее просьбу и всякий здравый смысл, он буквально потащил ее за собой, в сторону оконной ниши:
– Работа твоя подождет пару минут… а я вот не могу. Видишь, что наделала? – и он сперва показал взглядом, а потом попросту положил ее ладонь на шелковые штаны Петруччо, дав ощутить полноценную эрекцию, к счастью, скрытую от посторонних глаз удачным покроем костюма…
– Пашка… и что ты предлагаешь, прямо здесь тебе минет сделать, при всех? – Мария, ничуть не смущенная подобным знаком его страсти, все-таки отняла руку и, взглянув любовнику прямо в глаза, попросила снова:
– Синьор, умерьте ваш пыл… Освежитесь шампанским, оно ледяное… иначе мне придется его тебе в штаны вылить.
– А это идея! Гениально! – прошептал он, горящими глазами расплавляя ее решимость держаться принятой