– Кто тут? – испуганно спросил.
– Я, – ответил просто.
– Ты кто? Чего надо?
– Шел на Птичью Гору…
– Не заметил тебя, парень. Слаб на глаза. Ты опоздал.
– Куда же мне идти?
– Даже если скажу, не дойдешь.
– Отчего же? – удивился я.
– Идти через Тришкин Двор, а там собаки спущены. Разорвут. Раньше купец жил. Большую усадьбу отстроил. Просторный двор. Давно умер, название осталось. Автостоянка сейчас.
– Иного пути нет?
Дед не ответил. Поставил ведро, нажал на ручку колонки. Зажурчала вода.
– Сейчас люди дурные пошли. Опасные. Но если я не приглашу тебя в свой дом, парень, им уподоблюсь. Воровать у меня все равно нечего. Пойдем в дом, нахолаживает. Ночью заморозки обещали.
Повторил свой вопрос, дед не ответил. Бормотал насчет погоды. Путь к ночлегу сегодня для меня закрыт, никуда не попаду. Мы прошли в дом. В прихожей пахло какой-то кислятиной, везде мелкий беспорядок. В маленькой кухоньке при свете желтой лампы подробно разглядел гостеприимного старика. Человек с большими, печальными глазами и резкими, острыми чертами лица, какие встречаются у бывших моряков или служивых, изведавших суровую жизнь. Я говорил мало, больше слушал.
– Старуха моя, еще не вернулась. Рыбой торгует. Так и живем: я рыбачу, она продает.
– Не та ли бабуся, которую во сне видел? – хотел спросить, но промолчал.
Вопрос – глупее не придумаешь! Да мало ли пенсионерок торгуют тем или иным?
– Ты, парень, вижу, приезжий. Я тоже сюда приехал после войны. На заводах работал, потом в торговлю ушел. Все мечтал деньжонок скопить, зажить по-хорошему. С виду наш город неказистый, чем больше узнаешь его, тем больше привязываешься. Название татарское. Означает болото. Хе – хе, меня засосало. Ничего, Бог даст, обживешься, обселишься.
Спать положили в небольшой пристройке на раскладушке, накрыли сверху ватным одеялом. Очнулся от громких разговоров. Кроме голоса деда, слышал тонкий, скрипучий. Наверное, пришла бабка. Они с дедом долго о чем-то ругались, спорили. Сгорал от любопытства поглядеть на старуху да не решился. Прикемарил.
Проснулся рано. В доме – тишина. Вышел в утренний, желтоватый туман. В городе – дымина. Небо отливало маслянистым, стальным блеском. На улицах пустынно. Суббота.
Мы в «доме свиданий». Сдают квартиры парам с почасовой оплатой. Сидим на кухне. Стылый чай налит. Проползет в окне беременной гусеницей трамвай, испуганно задрожат кружки. Постоянно оттягиваешь жесткий воротничок на деловом костюме. Трепетную зеленоватую жилку натерло. Ты хрупкая, что китайская ваза. Морщин не прибавилось. Выражение лица стало строже, собранней. Я