–Поздорову будь, Данило-кормщик – звонким, молодым голосом приветствовала она его – и вы, гости дорогие, проходите. Уж не ждали мы никого на реке, да прибежали мальчишки, что идешь ты с грузом.
–Домой иду, Матрена Макаровна – поклонившись чуть не в пояс, отвечал ей Данило – да вот, бояре со мной плывут, по своим делам. Думаем успеть до ледостава.
–Успеете – отвечала хозяйка – по всем приметам, две седмицы еще не будет больших морозов. Да проходите в дом, чего стоять. Вы все здесь, или еще гостей ждать?
–Мои только с лодьи подойдут, а так все.
Народ, степенно раскланиваясь, постепенно поднимался на крыльцо, и Седов смог рассмотреть хозяйку постоялого двора вблизи. Высокая для этого времени, примерно метр шестьдесят пять, статная женщина была немолода – сетка морщин по всему лицу, скорее округлому, чем правильной овальной формы, и кусочек седины из-под платка говорили об этом. Но осанка, голос, а еще – ясные синие глаза, совершенно не выцветшие, как это бывает с возрастом, и выражение этих глаз прямо-таки кричали, что женщина это не рядовая. «Могут, значит, и женщины постоялые дворы держать – подумал Николай Федорович – надо будет потом спросить у бояр, насколько это часто и какие вообще права у женщин». Вообще она вызывала странное ощущение, как строгая учительница и добрая бабушка одновременно. По крайней мере, все люди на подворье по одному ее слову летали моментально, да и у гостей возникало стойкое желание быстро все сделать, как им говорят. Так что уже минут через пятнадцать бояре без вещей сидели в мыльне, в которой горячая вода и все остальное было наготове. Конечно, пока споласкивались, да вытирались, разговоров никаких не вели, а вернулись уже к почти накрытому столу. Пока рассаживались, подошли и Данило с Пименом. Надо сказать, что этот двор имел несколько другую планировку – отдельные клети не пристраивались к основному зданию, как на предыдущей стоянке, а стояли одним строением, по принципу большого пятистенка. Так что комната для спанья у них нынче была одна, но большая, рядом с ней была столовая, поменьше, а уже из нее были выходы в поварню и в центральные сени. Так, по крайней мере, была устроена «чистая» часть, для бояр и иной важной публики. И во всех этих комнатах хозяйская рука была видна так же, как и на дворе. Большое количество половичков, каких-то вышивок, развешенных на стенах, резьба на окладах простеньких икон, в общем, все говорило о том, что в этом доме заправляет женщина. Как оказалось, и князя с боярами этот вопрос интересовал, так что, когда утолили первый голод (основными блюдами были сегодня отличная, наваристая уха и пироги), Данила