Дальше заговорил невидимый репортер: “Джек Шоу, чьи последние три фильма только в США собрали в сумме 340 миллионов долларов, стал суперзвездой после выхода на экраны боевика “Голубой ангел”, где Шоу, по иронии судьбы, играет излечившегося наркомана, который мстит за убийство своей семьи…” Голос продолжал бубнить, а в эфир пустили отрывок из “Ангела”: Джек носится между летящими по калифорнийской автомагистрали машинами и палит из пушки.
Затем пошел репортаж с места аварии на одной из извилистых дорог в голливудских холмах. Со слов тошнотворно серьезного корреспондента, Джек Шоу ехал на своем “рейндж-ровере” со скоростью около 100 километров в час и врезался в дерево, автомобиль выбросило на проезжую часть, он едва не столкнулся со школьным автобусом, битком набитым детьми, а затем скатился в небольшой придорожный овраг. Как и следовало ожидать, телевизионщики в основном напирали на школьный автобус.
– Автомобиль Шоу разминулся со школьным автобусом буквально в нескольких сантиметрах, страшной трагедии едва удалось избежать, – говорил корреспондент. – Местная полиция официально заявляет, что прямо на месте происшествия Джеку Шоу было предъявлено обвинение в хранении запрещенных законом веществ, а также вождении автомобиля под воздействием таких веществ.
– Твою мать, – прокомментировала Линдси.
Теперь на экране появился репортер, стоявший у входа в окружную больницу Лос-Анджелеса.
– Врачи окружной больницы признают состояние Шоу стабильным и предполагают, что через двое суток он сможет отправиться домой. А вот проблемы с законом у Джека Шоу только начинаются. Рик Брайен из Голливуда специально для “Фокс ньюс”.
– Позвоню Элисон, – сказала Линдси.
– Давай, – и я переключился обратно на Чака. – Ну дела!
– Это ты еще интервью с водителем школьного автобуса не видел. Заливал на всю катушку, мол, не выжми он вовремя тормоза, Джек бы всех их отправил на тот свет.
– Как думаешь, Джек в порядке?
– Говорят, стабилен. У меня в этой больничке один друг-акушер как раз квалификацию повышает. Позвоню ему, вдруг что выясню.
– Может, это немного встряхнет Джека, – предположил я, – и он наконец поймет, что действительно увяз.
– Щас, – сказал Чак. – Можешь на это не рассчитывать.
Положив трубку, я понял, что смотреть, как Сталлоне теснит вьетконговцев накачанным прессом, сил больше нет. Включил компьютер, полистал первые главы последней своей пробы пера. За время работы в “Эсквайре” я начал писать, должно быть, с полдюжины романов – в действительности один и тот же роман, к которому заходил с разных сторон, но так и не зашел. Пытаясь передать общую атмосферу эмоционального опустошения, я никак не мог выдержать нужный тон. Читал Джея Макинерни и поражался, с какой легкостью ему удается пропитать своих героев и сам город мрачным духом пренебрежения к пустоте жизни. Не то чтобы я пытался подражать Макинерни. Я, конечно,