– Позвольте анекдот о моей Му-Му! Чудо, вы умрете со смеху! – возник вдруг уже порядком набравшийся Винцент Григорьевич. – Значит, спасли мужики Му-му, и она ну их благодарить. Спасибо, говорит мужики, от верной смерти спасли. А те в шоке: «Говорящая собака». Муму как услышала, еще больше офигела: «Говорящие мужики!» Ха-хахаха! – хохотал Винцент Григорьевич в пьяном задоре смешивая свою Муму с тургеневской. – Бене дорогой, низкий поклон матушке вашей, Тамрико Тенгизовне. Давно я настоящего грузинского вина не пил. Целую ручки, кланяюсь в ножки. Боже ж мой! Я ВАС не заметил, Нина Александровна, королева моя! Королева Марго!
Нина ощутила прилив паники от мысли, что надо будет поддерживать разговор с ее пьяным поклонником, и почти умоляюще взглянула в глаза Мише Михельсону.
– Михаил Исааакович, выручите, голубчик.
Миша пожал плечами и взял Васю под руку.
– Пойдемте, друг, возьмем у Тополева гитару. Какой из вас влюбленный без гитары. Тополев всегда возит в машине гитару, я с ним ездил, и знаю.
– Чудесная идея, Миша! Мы сейчас вернемся! Конечно, я спою свои любимые вещи… вот послушай Миша, моя последняя… сам сочинил.
– Какой же поэт из фрейдиста! – нервно засмеялась Нина. – Разве что либидо с дефекацией воспевать.
По мере того как стихали их голоса, Нина все больше боялась посмотреть в глаза Финкелю, с которым они наконец то остались наедине. Прежде чем она успела сообразить, что делает, она нашла себя на коленях у Финкеля, страстно целующей его мокрые губы.
– Бене, Бене, я вас люблю. Неужели вы не видите, дорогой? Неужели не видите?
Бенедикт Яковлевич дал себе время собраться с мыслями, осторожно отвечая на ласки Нины нежным поглаживанием ее ухоженных каштановых волос. И наконец, обнял ее лицо горячими ладонями, решительно ее остановил.
– Подожди. Я не могу тебя любить, Нина.
– Я знаю, Бене, мы прочитали про Анну… я все знаю! Но ведь она мертва. А я здесь, и я жива. Я люблю тебя. Позволь мне тебя любить милый. Скажи мне Бене, ответь: ты ведь видел, видел эту пропасть, это зияющее смертельное чрево, над которым я висела все это время? Ты видел и жалел меня?
– Это моя работа, Нина. Да, я вижу боль людей, особенно дорогих мне людей. Конечно, я люблю тебя, дорогая. Но я не смогу любить тебя всегда.
– Всегда, Бене? Что такое всегда? Разве мы будем жить вечно?
– Нина, я не знаю, сколько я буду