– Вот и ладненько, ты на небо посмотри, я думаю, что сама природа нам поможет, – начинал излагать свой стратегический замысел, рождающийся прямо на глазах самопровозглашенный командир, вставая и одновременно внимательно оглядывая место пристанища, как будто опасаясь не забрать с собой что-то из пожитков, которых, если говорить по правде, просто не существовало.
– Теперь слушай внимательно, идем вместе со всеми в сторону скотных дворов, вон у той разбитой емкости останавливаемся, как бы отлить, и там пока прячемся, места в ней хватит, дальше расскажу на месте. Шевелись, не то промокнем раньше времени, только бы еще кто не увязался.
Через четверть часа большое переселение народа благополучно завершилось. Нудная морось продолжалась, но разместившиеся в чреве десяти, а может быть пятнадцати кубовой бочки беглецы, чувствовали себя вполне уютно и устроено, уж во всяком случае, более устроено, чем их собратья по несчастью, что битком набились в скотные корпуса. Некоторое время сидели, молча, так как слова, сказанные даже не очень громко, внутри звучали так звонко, что казалось, распространялись на всю округу. Затем, поочередно утыкаясь губами, друг другу в ухо, шепотом обсуждали план дальнейших действий, из чего Петр мало что понял, но понял одно точно – главное, не отставать. Когда наступила кромешная тьма, изредка рассекаемая медленно ползущим лучом прожектора, и послышалось призывное пора, сердце мгновенно уперлось в глотку и бешено забилось радостно и тревожно. Все дальнейшее происходило, словно в тумане. Колючую проволоку преодолели довольно просто, переползя под ней по дну русла пересохшего ручья, а ведь это препятствие казалось самым сложным. Дальше гонка в сумасшедшем темпе. Бег по пересеченной местности, пролетающие мимо стволы столетних деревьев и бьющая в лицо мокрой травой вздыбливающаяся земля, затяжные подъемы по раскисшей глине и беспорядочная круговерть обрывистых спусков, все это продолжалось, как бы вне времени и пространства и прервалось мгновенно, когда силы оставили беглецов. Едва пробивающиеся сквозь медленно ползущие тучи, лучи идущие от бледного, стареющего месяца, слегка освещали зыбкую поверхность водной глади безымянной реки, так нежданно и непрошено возникшей на пути. Двое лежали на неприветливом берегу, в одночасье обессилевшие не только от неподъемных нагрузок, но в большей степени, от неожиданно возникшего, и от того, кажущегося непреодолимым, препятствия. Оба ощущали себя слабыми, совершенно ничтожными, скудоумными козявками, не пригодными для совершения, чего-либо, мало-мальски путного, да к тому же, накрепко подчиненными какой-то неведомой и не доброй воле. – Ну и какие умные мысли начинают зарождаться по поводу происходящего, в умах великих стратегов, – слегка отдышавшись, пробурчал Петр, язвительно крякнув пару раз,