– Прости меня, тетя Рута, – смеясь, заключил Василий старую женщину в свои объятия. – А Петя еще не стал адмиралом?
Внук тети Руты, Педро Кирвас, друг детства, служил офицером в военно-морском флоте Аргентины, и Василий с ним не виделся почти пять лет, поддерживая тонкую связь редкими звонками по праздникам.
– Пока не адмирал, но уже капитан боевого катера! – отрапортовала тетя Рута. – А ты когда собираешься окончить свой университет, вечный наш студент? Пора бы и тебе уже выйти «в люди», как говорят у вас, у русских.
У тети Руты уже вошло в привычку при каждом случае задевать русских, хотя у самой отец, которого она почитала чуть ли наравне со святыми, был чистокровным потомком русского офицера из Киева, а мать – наполовину русская, наполовину полька.
– Осталось еще полгода, и стану дипломированным специалистом, – ответил Василий.
– И зачем вас, русских, тянет вечно учиться? Овцам твоего отца, думаю, совершенно без разницы: кто будет их пасти, лишь бы охранял их от пум. Стоило тебе вытягивать из семьи такие бешеные деньги на никому не нужное образование в университете. Было бы лучше, если бы вы вложили их на покупку земли и укрупнили свои сады: на яблоках и персиках проще делать деньги, чем на овцах. Твой дед, сеньор Пабло, и твой отец слишком тебя любят, Васька, и оттого у тебя в голове кавардак. Эх, была бы жива тетя Эрнеста! Мы с тобой, Вася, одного ее волоска не стоим – что за женщина была, боже мой!
– Мне машину здесь припарковать или заехать во двор, тетя Рута, – перебил аккуратно пожилую хозяйку Василий, зная, что когда она начинает вспоминать прабабушку Эрнесту, то ее очень сложно вернуть в настоящее время.
– Меня Фрэн со свету сживет, если узнает, что ее машина простояла всю ночь на обочине, – сделав продолжительную паузу, ответила тетя Рута. – Адам! Адам! Где тебя черти носят? Адам!
Из-за угла забора показалась сгорбленная фигурка худого старика в вязанной в форме чепчика шапчонке – это был супруг тети Руты Адам Кирвас. Лет семь назад во время охоты в горах он неудачно упал и разбил голову. Врачи успели вовремя сделать трепанацию черепа, а затем поставить титановую пластину вместо удаленных костных осколков: неудачливый охотник остался жив, но с тех пор Адам стал совсем другим человеком – он невнятно, глотая окончания слов, говорил, плохо узнавал людей, быстро уставал. Тетя Рута бесконечно жалела своего мужа, но на людях этого никогда не показывала, а, наоборот, ругала при чужих и припоминала ему каждый раз его прошлое увлечение охотой, которое довело его до такого состояния.
– Руточка, ты звала меня? – с детской сияющей улыбкой спросил Адам, подойдя к своей жене. – А я тут пичеса отгонял от сада…
– Эх ты, пичес ты мой! – вздохнула тетя Рута и горестно взглянула