Надо сказать, что мне довелось стать свидетелем чего-то подобного в 1990 году, когда большая делегация комитета по обороне Верховного Совета СССР отправилась с первым визитом в США. Наши выдающиеся конструкторы-оружейники получили уникальную возможность для общения с американскими коллегами. И буквально на глазах рождалось доверие, основанное на взаимном профессиональном уважении.
Главный вопрос, на который должны были ответить эксперты, состоял в том, могут ли сенсоры отличить подземное ядерное испытание от землетрясения. Предлагалось обсудить, могут ли использоваться мониторы, фиксирующие акустические, сейсмические и радиоволны, а также устройства, отмечающие радиоактивные выбросы. Конференция экспертов поставила рекорды по скорости проведения (всего два месяца) и по своей эффективности. Ученые разработали схему контроля, впоследствии названную Женевской системой. Она предполагала создание 160–170 наземных станций контроля и 10 станций, размещенных в море. Предлагалось также проводить облеты территории при возникновении подозрений. Ученым удалось прийти к консенсусу в вопросах, казавшихся сперва неразрешимыми (первоначально США требовали 650 пунктов слежения, а СССР настаивал на 100–110). При этом ученые не стали высказываться относительно того, как будет организован контроль (кто будет работать на станциях слежения, как будет осуществляться руководство, в каких случаях возможны инспекции на местах). Тем не менее это был серьезный успех. Впервые выяснилось, что Москва и Вашингтон могут договариваться по вопросам контроля над ядерными вооружениями. «Соглашение, достигнутое умными людьми с обеих сторон, дает надежду на то, что будет сделан и следующий шаг»[25], – заявил Эйзенхауэр, комментируя завершение конференции.
А 31 октября 1958 года в дело вступили дипломаты – началась конференция по прекращению ядерных испытаний. Одновременно США, Великобритания и СССР согласились-таки на введение моратория на все ядерные взрывы. Он продолжался почти три года. Впрочем, дипломатам не передалось стремление ученых-ядерщиков к достижению соглашения. Конференция довольно быстро увязла в бесконечных выяснениях вопросов верификации. К марту 1959 года переговорщикам удалось согласовать аж семь статей, которые в силу очевидности не вызывали больших споров. СССР настойчиво проталкивал неприемлемую для США и Великобритании идею о том, что наблюдение за исполнением договора должно обеспечиваться станциями наблюдения, чей штат должен состоять в основном из граждан тех стран, на территории которых эти станции находятся. При этом роль чиновников некоего надгосударственного органа, который возглавлял бы систему контроля, была бы минимальной. Западные же государства, напротив, настаивали на том, чтобы одна половина команды станций наблюдения состояла из граждан других ядерных государств, а другая – из представителей нейтральных стран.