Ты морщиной прилег на щеке моей,
Нежным аккордом
растворился на коже, но след негасимый прикрой —
так восторженно жить
невозможно
но все же
я живу, в одночасье цвету, как незримый двойник
и ликую о вести, в твоей растворенной заботе.
Мир еще не увидел пунктирный на небе твой лик,
Я его попрошу не пускаться в погоню в зевоте.
Пуха медленный танец истек —
Пух прилег на воде —
Быть посланником духа ему повезло, и в надежде
Я рисую на памяти след бытия. Ты пришел
не как дым и печальник, застыв на земном повороте.
Искрометный свой юмор оставь, как крыловый хлопок,
Мы и так много ржали, коней напугав на излете. Птичий пленник, следящий добычу, мой кот
изумленно застыл посмотреть, как водичку вы пьете.
Мы почти уж не знаем друг друга:
пройдя адов круг,
Не глядишь в оголтелую бездну даров
слепоглазой Фортуны.
Так в огне рассмотри меня среди несказанных слов
Ты, ворочащий угли и дежащий арфовы струны.
Фрагмент рисунка Елены Сомовой «Общественная реформа».
« За собачью выслугу вот вам благодать …»
За собачью выслугу вот вам благодать —
Птичка поднебесная перестанет брать
сукровицы слезные:
денеженный знак
Не дается в рученьки – утекает, как
Водопадной пышности без завязки сноп, —
Льется моя кровушка в денежный мешок, И пролетный селезень не опустит зад
В пчеловодно-рыночный наш поточный ад.
Ты паши, скотинушка, сгрызши удила,
Будет тебе премия за твои дела.
Кукиши припрятаны глубоко в штаны,
Проступая пятнами крови всей страны.
Перекопский Новгород, кротоводный срам,
Горы драгоценные матери-земли —
Или суй запазуху, плюй по сторонам,
Или крась на черепе подступ седины.
Рытики узбекские в копоти Руси
Клады ищут царские – выкуси. Носи
В самотканой сумочке черствый свой кусок
Рассвистясь в свой легочный ковидный свисток.
« Нижневолжская набережная …»
Нижневолжская набережная —
оттиск бетона под небом у речки,
Сковородка для обжаривания туристов,
Соки финансовые выпаривая
на конце пылающей солнечной свечки
Быстро.
Правда газеты, кривда действительности,
Массачусетс