– Ну и как тебе Тэдем? – спросил он. – Немного сюрное местечко, правда?
– Ага, – согласилась я, вдруг почувствовав себя в своей тарелке.
– Привыкнуть к нему легче, чем ты думаешь, – улыбаясь, продолжал Лиам. – Я вырос в южной части Бостона. Оттуда до Тэдема – меньше ста миль. А словно в другой мир попадаешь.
Южная часть Бостона? Я ждала, что он назовет Нантакет, Мартас-Винъярд или еще какое-то место, где растут и воспитываются богатенькие отпрыски.
– Так, значит, ты не из этих…
– Ты хотела сказать – из «наследственных учеников»? Нет ничего дальше, чем я и «наследственные». Никто из моих предков здесь не учился. А из твоих?
– Мама училась, – ответила я, чувствуя себя обманщицей.
Нет, она действительно здесь училась, но все было совсем не так, как подумал Лиам. С Тэдемом меня связывала женщина, которую я видела только на снимках. И которая по неизвестным для меня причинам ушла отсюда незадолго до выпуска. Более того, эта женщина не хотела, чтобы я знала о ее учебе в Тэдеме.
Бесшумно подошла Херши и взяла меня за руку.
– И как зовут твоего друга? – спросила она, оглядывая парня с ног до головы.
– Меня зовут Лиам, – ответил он, протянув Херши руку и проехавшись взглядом по ее ногам.
– Херши, – представилась она, не соизволив ответить рукопожатием. – Рори, идем, пока все места не заняли. Я не хочу сидеть в последнем ряду.
– Если хотите, можете сесть в моем ряду, – предложил Лиам. – Почти у самой сцены.
– Отлично. – Херши наградила его фальшивой улыбкой. – Тогда идем.
– Ты успела что-нибудь о нем узнать? – шепотом спросила она, когда мы входили в зал. – Он такой же зануда, как его шмотки?
– А по-моему, симпатичный парень, – возразила я.
– Могу провести вас вокруг зала, – предложил Лиам.
Ротонда впечатляла уже снаружи, но сам зал, называемый просто аудиторией… это было что-то бесподобное. Семиугольное помещение заливал яркий свет хрустальных люстр, а вдоль мраморных стен тянулись нескончаемые ряды золотистых труб. Я читала, что их тут четырнадцать тысяч. Четырнадцать тысяч труб Тэдемского органа – одного из крупнейших в мире. Из всех органов такого класса только он оставался действующим.
Я запрокидывала голову, впитывая великолепие зала. Лиам вел нас по дальнему левому проходу. Кресла второго ряда были отгорожены оранжевой лентой. «ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ДЛЯ ЧЛЕНОВ УЧЕНИЧЕСКОГО СОВЕТА» – возвещала табличка. Лиам приподнял ленту, пропуская нас с Херши.
– А ты уверен, что нам позволят здесь сидеть? – спросила я.
– Одно из преимуществ президента класса, – ответил Лиам, сминая табличку.
Первый ряд занимали преподаватели