– изменения традиционного уклада жизни, развития национальных чувств в среде грузинской интеллигенции, национального романтизма, господствовавшей в духовных учебных заведениях политики русификации
[54]. Заслуживает внимания написанная на основе богатого архивного материала статья Э. ван Ри о практиковавшихся закавказскими социал-демократами террористических методах борьбы, вариациях их форм и целей, трансформации во времени и о том, как партийные вожаки использовали этот инструмент
[55]. Альфреда Рибера интересовали преломление марксистской доктрины в локальной кавказской культурной среде, разница позиций меньшевиков и большевиков, вопросы самопрезентации молодого Сталина и в связи с ней история смены его авторских псевдонимов
[56]. Рибер полагал, что молодой большевик Джугашвили усиленно подчеркивал свою близость к пролетариату (даже выбором одежды) и противопоставлял себя интеллигенции. Дискутируя с этой точкой зрения, Эрик ван Ри напомнил о традиционной для русских революционеров просветительской тенденций
[57]. По его мнению, Коба претендовал не на принадлежность к пролетариату, но на положение лидера, ведущего рабочую массу к революции под руководством партийцев-интеллигентов. Обосновывая этот тезис, исследователь выявил влияние классических просветительских идей в стихотворениях семинариста Джугашвили. Э. ван Ри обсуждал также интерпретацию марксизма в статьях молодого Сталина
[58]. Я. Плампер, изучающий механизмы функционирования культа Сталина, показал, в какой мере в его публичной презентации был задействован и какую роль играл факт его грузинского происхождения
[59].
Автор статьи волен выбирать тот или иной аспект темы по своему усмотрению. Историку, принимающемуся за биографию, приходится рассматривать ее целиком, уделяя внимание всем основным периодам и проблемам и заботясь о пропорциональности частей. О молодых годах Сталина с разной степенью детализации писали все его биографы. В некоторых случаях они ограничивались кратким пересказом давно известных фактов, в других, например в книге Р. Сервиса[60], можно найти квинтэссенцию последних на момент выхода книги достижений в этой области, пополненных собственными открытиями автора. Так, Р. Сервис, пользуясь новыми архивными источниками, указал на то немаловажное обстоятельство, что Иосиф Джугашвили покинул тифлисскую семинарию по собственному желанию, не явившись на итоговые экзамены, а вовсе не был, как гласила официальная версия его биографии и как он сам утверждал, исключен за революционную деятельность и чтение Маркса; автор высказал свои соображения по поводу рецепции марксизма в Закавказье; заметил, как с изменением положения Кобы в партии он сменил язык, с определенного момента перестал писать статьи и листовки по-грузински и полностью перешел на русский язык.
Автор недавнего труда о Сталине С. Коткин[61] также обратил пристальное внимание
