– Вели привести его. Выпытыватъ буду всю истину.
– Что, и Кащея позвать?
– Ладно уж, пока и без Кащея обойдёмся, а там видно будет. Спервоначалу с глаза на глаз поговорю.
Юрий Всеволодович везде возил с собой пыточных дел мастера Кащея. Тот одним своим видом наводил ужас: глаза навыкате, нос плоский, как будто его и вовсе нет. Дыхание смрадное. Огромные красные заросшие волосом лапищи. Как начнёт выкручивать суставы у жертв – улыбается. Но преданный, как собака. В бою князь держит его рядом. Мечом он владеет искусно. И как только успевает на коне вокруг виться, князь диву даётся. Но ни разу не был ранен Юрий, даже и задет с тех пор, как завёл Кащея.
Постукивая сапогами, дружинники ввели мужичка. Тот пошатывался, ещё, видимо, не отошёл от княжеской хватки. Его посадили на скамью. Он сидел с опущенной головой.
– Ну что, холоп, кто тебя подослал? – приступил князь к допросу.
– Не холоп я вовсе, – вымолвил тот. – Вольный человек и по вольному хотению пришёл к тебе.
– И пошто же ты ко мне явился? – усмехнулся князь. – По вольному-то своему хотению.
– Поведать, как люди твои храбро бились насмерть, – снова тихо промолвил мужик, не поднимая глаз на князя.
– Ах вон как! Ты думаешь, без тебя мне некому об этом поведать?
– Может быть, и некому… – бесстрашие в голосе мужика поразило князя.
– Нешто ты мнишь, что из всего Владимира ты один остался в живых?
– Почему же, остались живые.
– И что же они молчат? Меня, что ли, опасаются?
– За других я не смею говорить.
– А ты один такой бесстрашный да совестливый? – снова ярость стала закипать в княжеском сердце. – А сам и глаза страшишься поднять. А если я тебя на дыбу, да заплечных дел мастер распрямит тебя как следует. Что на это скажешь?
Мужик долго не отвечал, а потом поднял воспалённые красные глаза и снова тихо промолвил:
– Княже, а что это переменит?
Юрия Всеволодовича всего передёрнуло. Ему вновь привиделось, что заглянули в него безжалостные глаза чернеца того, владимирского.
Взвился князь от боли, схватился за голову и побежал в другой конец гридницы, чтобы спрятаться, чтобы не видеть. Услышал голос мужика:
– Княже, прости за мою дерзость, не держи сердца. Всем ныне трудно, всем.
От этих слов откатилась волна раздражения в Юрии Всеволодовиче, как-то ещё неосознанно показалось ему, что не посланный мужик, но признаться в этом противилось всё его естество. Ведь если мужик прав, то значит погиб град Владимир. Но этого не может быть! Если он поверит мужику, то предаст город.
Князь несколько раз прошёл в душевном оцепенении от стены к стене, сел подле мужика на лавку:
– Я не могу верить тебе, пока собственными очами не увижу то, что ты мне поведал. Ты тоже бился на стенах Владимира?
– Да! Я потерял там жену, браточада и шурина… – глаза у мужика были наполнены слезами.
Нет, нельзя так притвориться. Если бы